— Вашу просьбу мы удовлетворим, — ответил Василевский. — Вы сейчас возвращаетесь в Чанчунь?
— Там наша ставка, генерал Ямада ждёт меня.
— Я получил от него телеграмму, он уведомил о готовности выполнить все условия капитуляции, — сказал главком. — Я требую, чтобы господин Ямада немедленно прекратил боевые действия войск Квантунской армии!
Генерал Хата снова заверил Василевского, что его ультиматум отдаст лично в руки своего главнокомандующего.
— Слово чести, что я это сделаю! — произнёс он. Брови у него дёрнулись, на усталом лице появилась грустная улыбка и тут же исчезла. — Я могу идти?
Позвонил маршал Малиновский, и то, о чём он сообщил, порадовало главкома: генерал Ямада отдал нашим десантникам свой самурайский меч!
— Ямада вами пленён? — уточнил Василевский.
— И он взят под стражу, и весь его штаб! — словно удар, прогремел в трубке голос Малиновского. — Вам в штаб доставить генерала?
Василевский распорядился, чтобы Малиновский допросил его сам. А о том, что Ямада в плену, он доложит Сталину.
— Родион Яковлевич, надёжно охраняйте Ямаду, пока Верховный решит, что с ним делать...
Командующий Забайкальским фронтом маршал Малиновский и его коллеги маршал Чойбалсан и генерал Плиев прибыли на совещание без опоздания. Их встретили на аэродроме, и вот уже «Виллис» въехал во двор штаба главкома. Все трое вышли из машины. Следом за ними прибыла ещё машина, в ней были генерал Пуркаев и его соратники.
— Родион Яковлевич, ты допросил Ямаду? — поинтересовался Василевский. — По нашим данным, Ямада имеет в армии бактериологическое оружие.
— С этого я и начал допрос, и кое-что именитый самурай мне поведал. После совещания доложу вам подробности.
Василевскому понравился маршал Чойбалсан — простой и доступный. Пожимая гостю руку, Александр Михайлович напомнил ему о встрече в сорок втором под Москвой.
— Тогда на фронте вы вручали советским бойцам и командирам подарки от монгольского народа, — подчеркнул Василевский. — А сколько тысяч лошадей вы передали Красной Армии! Командующий кавалерией маршал Будённый особенно был рад этому.
— Монгольские лошади стойкие и выносливые, — заметил генерал Плиев. — Их немало в моей конно-механизированной группе.
Маршал Чойбалсан был скуп на слова, однако сказал, что тогда, в сорок втором, его покорило мужество и отвага, с какой советские бойцы громили фашистов.
— У нас один лозунг — дружба с русскими навеки! — добавил он. — Без Москвы мы никто, а с Москвой мы герои! И если у русских есть враг — он и наш враг! Тому пример — Япония, где вместе мы сражаемся с самураями.
После дружеских приветствий и обмена мнениями Василевский объявил о начале совещания. Первый вопрос — капитуляция Квантунской армии.
— Я доложу вам основные моменты этой важнейшей кампании, а начальник штаба генерал Иванов коснётся некоторых вопросов Маньчжурской операции на завершающем этапе...
Командующие фронтами и начальники штабов разъехались, и Василевский вернулся к себе. Переговорил по радио с наркомом ВМФ адмиралом Кузнецовым, сообщившим ему о том, что все японские боевые корабли стоят на приколе в своих базах, на них уже наши военные моряки. «Николай Герасимович всё делает быстро и чётко», — с теплотой подумал Александр Михайлович о своём боевом друге.
После разгрома Квантунской армии штаб главкома переехал в Хабаровск, о чём Василевский доложил Сталину. С его разрешения он намеревался совершить поездку по освобождённой Маньчжурии, но неожиданно на Дальний Восток приехал заместитель Председателя СНК СССР Микоян.
— Я собрался в Порт-Артур, а мне докладывают, что к нам летит Микоян, — улыбнулся Василевский, приветствуя члена Политбюро ЦК.
— Точно, как в повести Гоголя: к нам едет ревизор! — добродушно усмехнулся Микоян. Глаза его искрились, а щёточка чёрных усов слегка покачивалась. — Лихо вы разделались с Квантунской армией. Сколько шли бои, двадцать четыре дня?
— И ни дня больше! В плен мы взяли сто сорок восемь японских генералов во главе с командующим Квантунской армией Ямадой. Пленили мы и маньчжурского императора Генри Пу И.
— Он хотел лететь в Японию со своей свитой, а наши десантники взяли его на аэродроме, — добавил член военного совета фронта Шикин.
Микоян сказал, что хотел бы побывать в освобождённых городах Маньчжурии, познакомиться с трофейным оружием Квантунской армии.