Утром Василевский, проводив отца, собрался пойти к Даше — надо было сказать ей о ранении Оскара. Когда он уезжал из Хабаровска, то звонил врачам, и они заверили его, что «Кальвин скоро поправится, если не возникнут осложнения». Добрался до неё быстро. Но дверь ему открыла не Даша.
— Ты? — удивился Александр Михайлович, увидев перед собой капитана 2-го ранга Азара Кальвина. — Теперь служишь в Главном морском штабе?
— Так точно! — улыбнулся Азар.
Василевский вошёл в квартиру. Даша поспешила ему навстречу, глаза её сияли, а улыбка была такой чарующей...
— Здравствуйте, наш рыцарь! — воскликнула она и пожала ему руку. — Я очень рада, что вы пришли к нам. Жаль, что нет Оскара. Он ведь тоже улетел на Дальний Восток и пока не даёт о себе знать. Видно, вскружили ему голову бойцы-герои, о которых надо писать.
«Ей пока неизвестно, что Оскар ранен, — промелькнуло в уме Василевского. — Как ей об этом сказать?»
— Оскар был рад, что я родила ему ещё дочурку, — щебетала Даша. — Она такая милая... Хотите посмотреть?
Следом за Дашей Александр Михайлович вошёл в детскую. Пахло молоком и чем-то пряным. В кроватке лежала краснощёкая малышка, она спала, посасывая соску.
— Похожа на вас, Даша! — улыбнулся Александр Михайлович. — А где Маша?
— У мамы, на лето она увезла её к себе. Одной мне с двумя тяжело. Скорее бы приехал Оскар...
Они вернулись в гостиную. Азар, задумчивый, сидел на диване.
— О чём грустим, Азар Петрович? — Василевский сел рядом.
— Поеду за семьёй в Полярное, поэтому всякие мысли бродят в голове, — признался Азар.
— Чего горевать-то? Квартиру тебе дали, должность в Главном морском штабе получил... Кстати, как твои конструкторские дела? Ты трудишься по части мин и торпед?
— Два моих прибора уже внедрены на кораблях флота. Есть у меня новые задумки...
— Когда вы приехали, Александр Михайлович? — спросила Даша, подавая на стол чай.
— Вчера утром. Прямо с аэродрома поехал в Кремль. Меня принял товарищ Сталин. — И после недолгой паузы вдруг выпалил: — Я видел Оскара на фронте...
Даша встрепенулась, как чайка.
— Да? Ну и как он?
— Не повезло Оскару, его задел шальной осколок.
У Даши подкосились ноги, ёкнуло сердце. Она присела на стул.
— Да вы не волнуйтесь, Даша! — Александр Михайлович тронул её за плечи. — Когда маршал Мерецков сообщил мне о его ранении, я сразу же навестил Оскара в медсанбате...
— Долго он что-то лечится... — тихо обронила Даша.
— Рана-то не сразу заживает, — подал голос Азар.
— Верно, Азар Петрович, — поддержал его Василевский. — По себе сужу. Когда меня ранило в Севастополе, я едва ли не месяц ходил в бинтах.
Неожиданно кто-то позвонил. Даша сняла трубку.
— Да, он ещё здесь. — Она протянула трубку Василевскому. — Это вас...
Звонила жена, она сообщила, что его срочно требует товарищ Сталин. А зачем — Поскрёбышев ей не сказал.
— Понял, Катюша, еду! — Он положил трубку. — Даша и Азар, извините, но мне надо бежать. Азар, удачной тебе поездки. Передай привет от меня адмиралу Головко.
Он оделся и вышел. «Эмка» прытко бежала по оживлённой улице. А вот и Кремль. Сталин по старой привычке за столом пил чай. Берия сидел напротив и о чём-то ему говорил. Увидев Василевского, он умолк.
— Садитесь, Александр Михайлович. — Сталин отодвинул чашку в сторону. Он редко называл Василевского по имени, и сейчас, видимо, неспроста. От этой мысли в голове Василевского прошла горячая волна.
— Скажите, почему полковника Кальвина не положили на операцию в госпиталь? — спросил он.
— Врачи не разрешили. Он потерял много крови, и его готовили к операции.
— Вы его навещали в медсанбате? — осведомился Берия.
— Да. А что случилось? — Василевский смотрел то на Сталина, то на Берия.
— Умер ваш друг, вот что, — выдохнул Сталин.
У Василевского сжалось сердце. Только и выдавил:
— Кто вам сообщил?
— Мне звонил из Хабаровска начальник управления, — подал голос Берия. — Самолёт с гробом прибывает завтра в пять вечера.
— У полковника Кальвина большая семья? — спросил Сталин.
Василевский сказал, что есть сын Пётр от первой жены, которая погибла в боях под Москвой в сорок первом. Учится в Военно-морской академии в Ленинграде. Потом Кальвин снова женился, и теперь у него двое малышей.
— Вдова с тремя детьми, — неопределённо проговорил Сталин. — Лаврентий, — вождь взглянул на Берия, — полковник получил тяжёлое ранение в бою. Это был храбрый и честный журналист. Подумай, как помочь его семье. Сообщи об этом и главному редактору. Он, видимо, ещё не знает о смерти Кальвина. А вы, Александр Михайлович, поезжайте к его жене и всё объясните, но деликатно, чтобы не убить её горем...