— Ты-то, Даша-царица, как раз мне и нужна! — улыбнулась Юлия Марковна.
— Почему вы так назвали меня? — удивилась Даша, входя в прихожую.
Юлия Марковна вдруг сообразила, что ляпнула лишнее, и едва не выдала себя: ведь в письме Кальвин так называет Дашу. «Ещё заметит, что я вскрывала конверт!» — грустно подумала она и поспешно объяснила:
— Тебе на прошлой неделе кто-то звонил, спрашивал, дома ли Даша-царица, вот я и вспомнила. — В глазах соседки что-то дрогнуло, они слегка заблестели, но Даша этого не заметила.
— Меня так называет муж Галины Сергеевны Оскар, — пояснила она. — И придумал-то какие слова — «Даша-царица». Одним словом, журналист!
Даша, открыв свою комнату, мигом разделась. Посмотрела на себя в зеркало. Лицо усталое, серое, как дождевая туча, на нём местами розовые пятна, под глазами появились тёмные круги. «Чем ближе роды, тем хуже я буду выглядеть, — горько вздохнула она и безжалостно сказала себе: — Так тебе, Даша-царица, и надо! Захотела ребёнка — вот и страдай молча, и чтобы слёз на твоих глазах не было!»
В комнату заглянула соседка.
— Заходите, Юлия Марковна. — Даша кивнула на кресло у камина. — Садитесь. Что у вас?
Юлия Марковна протянула ей письмо:
— Сюда заезжал Оскар Кальвин и просил своё послание вручить вам лично в руки!
— Так и сказал? — улыбнулась Даша. Ей было приятно это услышать, и она не скрывала этого от соседки. Однако читать письмо при ней не стала, а положила его на тумбочку.
«Стесняется при мне читать!» — усмехнулась про себя Юлия Марковна.
— Пойду я, Даша, там у меня на примусе каша варится, как бы не пригорела...
Даша прочла письмо на одном дыхании. И всё же на душе остался горький осадок. Письмо какое-то сухое, а ей казалось, что Оскар мог бы найти такие слова, которые согрели бы её, заставили бы сердце трепетать, как бывало раньше... «Уезжаю в расстроенных чувствах...» Конечно же он хотел вечером побыть с ней, сказать ей с глазу на глаз что-то доброе, ласковое, отчего всегда хмелеешь, как от хорошего крепкого вина, но ему кто-то помешал это сделать. «А ты, наверное, не ждала меня?» Глупый! Она не то что ждала, а прислушивалась к каждому шороху на лестничной площадке — не он ли идёт, её Оскар, часто выглядывала на улицу в окно, но и там Оскара не было.
— И надо же было мне влюбиться в этого Оскара, теперь вот места себе не нахожу, — простонала Даша. И тут же её бросила в холод новая дерзкая мысль: как он отнесётся к ней, если узнает, что его Даша-царица ждёт от него ребёнка? А вдруг скажет ей, чтобы она немедленно избавилась от него? От этой мысли у Даши похолодело на душе...
Она взглянула на часы — скоро девять вечера. Видимо, Василевский уже пришёл со службы. Усевшись на диване, она позвонила ему. Трубку взяла его жена.
— Катя, это я, Даша! Можно на минуту Александра Михайловича?
— Как твои дела? — спросила Катя. — Не болеешь?
— Да нет.
— Передаю Саше трубку...
— Александр, я по вашу душу, — сказала Даша, — только ради бога извините за беспокойство. Уезжая в командировку, Оскар Кальвин попросил вас позвонить его сыну в Ленинград и узнать, приедет ли он в Москву на каникулы. Сможете это сделать?
— Как же я могу отказать, если за Оскара просит такая симпатичная дама! — весело ответил ей Василевский.
— Ну уж и симпатичная... — усмехнулась Даша. — Это вы зря. Вот Катя — да, она красивая, так что поберегите её!
— Непременно! — весело отозвался Василевский и, попрощавшись, положил трубку.
Даше нравился Василевский. Иной генерал нос дерёт, а он прост, вежлив, с ним можно говорить и спорить на равных. Она вспомнила, как Оскар познакомил её с Александром Михайловичем. Это было летом. Кальвин и она отправились в субботу за грибами. С утра прошёл тёплый дождь, и они промокли, пока дошли до леса. Оскар жену и Дашу повёл на опушку леса, где росло немало белых грибов и где припекало солнце. Вскоре они просохли и набрали полную корзину грибов. Вышли на шоссе, чтобы попытаться сесть на попутную машину и доехать до города, а там на автобусе добраться домой. Галя пожаловалась мужу, что устала, и просила его остановить любую машину и договориться с шофёром.
— Потерпи, Галюша, первая же машина будет нашей! — заверил её Оскар.
Даша присела на пенёк. Лицо её было одухотворённым и добрым: не будь рядом жены, Оскар обнял бы её и расцеловал.
— Что, устала? — спросил он, глядя на неё влюблёнными глазами.
— Да нет, просто жарко, а на мне шерстяной свитер...