Вдруг из неведомых, укрытых на опорах ЛЭП и под кровлями зданий, динамиков истерично завыла сирена и зазвучал громкий, механический, искаженный временем и ржавой мембраной голос Левитана:
«Ядерная тревога, ядерная тревога! Всем гражданам надеть средства индивидуальной защиты и срочно зайти в ближайшее бомбоубежище или спрятаться на станциях метрополитена!»
Город охватила паника. Народ рванул к метро, и Саша побежал вместе со всеми. У стоящего на возвышении входа на станцию «Василеостровская» уже собралась внушительная толпа. Народ крушил стеклянные двери. Пока одни просачивались внутрь, другие напирали снизу. Кто-то не выдержал напора, оступился и упал, и по нему сразу побежали другие штурмующие. Люди ломились, ломались и погибали под тяжестью сотен ботинок, туфель, сапог, босых ног и осатаневших от жажды жизни тел. Повсеместно стояли крик и ор, у входа в «Макдоналдс» какой-то мужик насиловал девушку, но никто и не думал вмешаться. Каждый был занят своей жизнью, своим спасением по извечному принципу «run for your life»[1]. Осознав, что при попытке пробиться в метро его скорее всего затопчут, Саша поднял голову вверх: не валится ли уже оттуда, с небесных высот, компактный энергетический сгусток, намеревающийся сжечь его, ее, их и всех в термоядерном синтезе. И окоченел: на сером петербургском небе кислотно-радужной вьюгой разверзлось полярное сияние, сквозь которое явственно просвечивала ухмыляющаяся тигриная морда, увенчанная острым светящимся конусом. Саша замер, очарованный красотой и неизбежностью происходящего апокалипсиса, но глюк внезапно исчез. Небо посерело и предательски замолкло. И только громкоговоритель, надрываясь, рычал:
«Ядерная тревога, ядерная тревога!..»
О том, как каждый может обидеть невинную девушку
Блядь! Еще один клиент! Респектабельный полный господин суетливо снял пальто, стянул рубашку, бросив ее на стул, снял носки, уронив их на пол, и, стащив брюки, остался в белье. Тело его, еще недавно важное и напыщенное, сразу приняло вид раздутого мешка с дерьмом — пузо неопрятно свисало над кальсонами, толстые ляжки неуклюже стояли на полу. Он застыл, словно в удивлении.
— Ну что, стоите, раздевайтесь. В душ пойдете? — бархатистым голосом произнесла девушка, пытаясь скрыть раздражение.
— Нет, — хмуро рявкнул тот.
— Вам обязательно надо сходить в душ, — настаивала она.
— Но я недавно мылся!
— Пожалуйста, все равно сходите.
— Зачем, я же чистый?
— Тогда я не смогу доставить вам удовольствие, — отрезала.
Клиент разочарованно вздохнул.
— Куда идти?
— Я вас проведу.
Отправив мужика мыться и вручив ему полотенце, она вернулась в комнату и проверила реквизит: смазка, презервативы, влажные салфетки — все на месте. Присев на край кровати она устало вздохнула — какой бесконечный день! Этот сегодня уже девятый по счету!
Клиент вернулся быстро, одетый так же, как раньше, будто и не раздевался вовсе. Впрочем, выглядел он мокрым, с него стекала вода, и оттого он еще более стал похож на рахитичного гуся со сгнившей печенью, перед забоем.
— Я сейчас, — девушка вышла, закрыв за собой дверь.
Когда, через несколько минут, она вернулась, обернутая в полотенце — мужчина все еще раскорячившись смотрел в окно.
«Странный типчик», — подумала.
— Ну что ты, давай я тебе помогу, — она аккуратно сняла с него исподнее. Из штанов сарделькой вывалился толстый, но короткий член, совсем не напоминавший об эрекции. Он не очень приятно пах. «Видимо не мыл». Преодолев секундное отвращение, девушка взяла его в рот и облизнула головку.
— Ляг, я хочу тебе вставить! — громогласно объявил господин, как только его орган принял соответствующую предмету форму.
— Хм… ну давай, — она ухмыльнулась, легла на спину, широко раздвинула ноги.
Он навалился на нее как небольшой гиппопотам, застыл на мгновение и стал потихоньку двигаться. Вначале в глазах его отражался неуверенный вопрос, но после первого десятка фрикций клиент разгорячился. Его инструмент ощутимо увеличился в размерах, движения ускорились, дыхание участилось. Девушка натужно подмахивала и подохивала в ритм. Но дальше что-то пошло не так. Мужчина властно положил руку ей на шею и легко надавил по центру, туда где у мужчин обычно находится кадык, а у женщин — просто впадина. Сначала она не противилась, надеясь, что тот быстро кончит и ослабит хватку. Дышать становилось все сложнее, самец все сильнее сдавливал горло, вбивая в нее свой окрепший отросток. Он окончательно замкнулся в себе: взгляд его помутнел, в нем зажегся мрачный дьявольский огонек, зрачки набухли и расширились, движения стали механичными. На миг ей показалось, что не мужчина трахает ее, а сорвавшийся с программы гуманоид, и сейчас он раздавит ее хрупкую, лебяжью шейку. И тогда ей стало по-настоящему страшно.
«Маньяк!» — поняла она. Резким разворотом девушка попыталась вывернуться, вылезти из-под него, но тот держал крепко, игнорируя ее потуги. В ней проснулась ярость. Незнакомая доселе энергия змейкой поднималась по позвонкам, проскользнула вдоль шеи, прошла сквозь мозг и вышла через глаза. Ее зрачки сузились, сетчатка разошлась красными фракталами и из них заструился тонкий направленный луч. Маньяк остановился. Воспользовавшись моментом девушка разом вырвалась, сбросила с себя стокилограмовую тушу обезумевшего клиента, при этом чуть не поломав ему хер, и бросилась к двери. Тот зарычал, бросился за ней, пытаясь остановить ее или ударить, но она уже бежала в костюме Евы по коридору с криком «Охрана!»
Вскоре все было кончено. Дурной дядька без панталон был спущен с лестницы, а она стояла возле открытого окна и курила, медленно успокаивая дыхание, глядя на покатые крыши домов, пустые брандмауэры, торчащие прямоугольные трубы и черный дым Петербурга, изрыгаемый из неизвестных топок. Все окна в городе были темные, но девушка не обратила на это внимание.
О пользе учебы
Саша Литвинов — сейлс. Говоря по-русски — продавец. Если быть еще точнее, по терминологии, устоявшейся с 90-х годов, Сашина должность называется менеджер. Чем именно Саша менеджит или, иначе говоря, управляет, кроме своей базы, кровавыми мозолями на языке наработанных клиентов, остается тайной для всех, в том числе для него самого. Но главное — он продает. Что же он продает? Да что угодно! До последнего года, до тех самых пор, как он устроился работать в контору на Ваське, чего он только не продавал — системы управления климатом, гибридные роботы-пылесосы с вайфаем, прорывные технологии управления психикой с помощью гамма-волн, эспандеры для накачки мышц спины, массажеры для автомобильных кресел (ты ведешь автомобиль, а тебе массаж делают — профит!), салфетки-вкладыши для защиты от пота под мышками, шприцы инсулиновые, пиджаки малиновые, изделия шиномонтажные резиновые и еще много всякой полезной и нужной всячины, — пока не пришел к пониманию, что самое стоящее дело — продавать не материальные товары, а товары невидимые. Навыки. Методологии. Стремления. Довольство жизнью. Счастье, в конце концов. Воздух. Купите воздуха, два глотка, недорого!
Саше 30 лет, рост средний, чисто выбрит, он носит короткую стрижку на русых славянских волосах, а его светлые голубые глаза офисного хомяка излучают оптимизм. Он уверен, что у него все круто! К своему возрасту он вполне прилично зарабатывает, на хату еще не собрал, но на цацки хватает. Саша считает себя «self-made man», сносно спичит по-английски, носит брендовые шмотки и не расстается со своим айфоном. Одно хреново — с государством не повезло. Эх, жил бы он где-нибудь в Калифорнии…
В детстве его считали застенчивым ребенком, говорили, что похож на мать, бесцветную техничку с отцовской фабрики, но со временем в нем стали проявляться черты отца — деловитость, решительность, целеустремленность. Его отец Сергей, директор крупного предприятия, многого добился в жизни, но после развала Союза с треском проиграл борьбу за подведомственный ему сталелитейный завод, так что уже к 93-му году тот был распилен и сдан в утиль — он так и не нашел что противопоставить районным бандитам с АК-47 и боевыми гранатами. Окончательно разорившись на акциях «СтройМонтажБанка» в 98-м году, отец предпочел добровольно уйти из жизни: ранним утром мать нашла его на кухне, в петле. Тогда Саша понял, что самое главное в жизни — бабло. Саша знает — когда-нибудь он точно станет олигархом, но с чего-то нужно начинать. А для этого нужно учиться продажам, чтобы одним ярким, солнцем залитым днем заключить главную сделку жизни.