Выбрать главу

— Мне нужно пойти домой и заняться стиркой.

Своими теплыми руками Брендон притянул меня ближе к себе.

— Я с тобой, — он прижался эрекцией к моей спине.

Мы уже занимались сексом этим утром. Он словно машина.

Я рассмеялась, освободила свои руки и повернулась к нему лицом.

— Мне нужно проверить почту и позвонить сестре. Она, должно быть, волнуется. Я несколько недель ей не звонила.

Если честно, он до сих пор не видел мою квартиру, и мне совсем не хотелось ее показывать. Моя жизнь находилась в подвешенном состоянии, и мне было стыдно за это. Жизнь Брендона была захватывающей и эффектной, когда он не развлекался со мной в постели. Только что он заказал билет до Шотландии на свою следующую фотосессию, а я все еще берегла каждую копейку, надеясь осенью попасть на учебу. Мне не хотелось, чтобы он видел мой надувной матрас и голые стены. И еще мне не хотелось, чтобы он обнаружил, насколько я жалкая без него.

Его задумчивый взгляд напрягал меня. Он всегда слишком много всего подмечал.

— Что?

— Почему ты ни разу не приглашала меня в свою квартиру?

Я пожала плечами и перевернулась на спину, чтобы было легче солгать.

— Я не против пригласить тебя. Просто мы всегда остаемся здесь. От тебя ближе к «Побуждению», и здесь уютнее.

Брендон усмехнулся.

— Я живу в гетто.

— Да, но мебель у тебя лучше. Твоя кровать намного удобнее моей.

— Вот видишь? Я даже не знаю, какая у тебя кровать.

Повернув к нему голову, я поняла, что должна быть честной. Не притворяться.

— Я не приводила тебя к себе, потому что мне стыдно. Я сплю на надувном матрасе. У меня даже нет дивана или телевизора.

Брендон нахмурился и приподнялся на локте.

— Ты серьезно?

Мне было трудно выдержать его взгляд.

— Да… наверное.

— Я провел пять лет жизни, ночуя на одеяле, расстеленном на полу. У меня не было своего телевизора, пока я не присоединился к морской пехоте и не купил его себе. Ты действительно думаешь, что я осудил бы тебя за что-то подобное?

Я пожала плечами, чувствуя себя нашкодившим ребенком.

— Не знаю.

Брендон всматривался в мое лицо, прежде чем со вздохом опустить голову, прижимаясь лбом к моему плечу.

— Пенелопа, я рос в нищете. Я пробирался в чужие тачки и крал там мелочь на еду, — он поднял голову, осмотрел комнату и снова встретился со мной взглядом. — Поэтому я так и живу. Мне много не нужно, но когда я во что-то вкладываюсь, то убеждаюсь, что оно того стоит. Знаю, это кажется странным, но я живу в этой квартире, потому что привык к такому. Бездомный парень на углу улицы, ругающиеся парочки посреди ночи, соседи-грубияны — я здесь как дома. Поверь, ни за что и никогда я бы не осудил тебя за то, как ты живешь.

— Дело не только в этом. Мне стыдно за положение, в котором я оказалась. Пойми, мне тридцать, — я вскинула руки в воздух и снова уронила их по бокам, — и что я получила от жизни? Ужасный брак, пустой банковский счет, старую тачку, гребаный надувной матрас и велик! Нет, ну в самом деле, посмотри на себя. Бога ради, ты модель. Через пару недель ты уедешь в Шотландию, а я даже не могу позволить себе пойти в колледж.

— Я просил тебя поехать со мной, — сказал он, перед тем как оставить мягкий поцелуй у меня на плече.

— Я должна работать, — обиженно пробормотала я.

Брендон выпятил нижнюю губу, и я старалась не смотреть на него, но это было просто невозможно.

Я засмеялась и шлепнула его по плечу.

— Не смейся надо мной.

— Почему?

— Потому что я серьезно. Это отстой — в тридцать лет начинать все заново.

— Всегда все может быть хуже. Ты бы все еще могла быть со своим бывшим, вместо того, чтобы быть со мной в этой теплой дорогой постельке, — сказал он, поиграв бровями.

Я улыбнулась, и он провел рукой от моего живота к груди, зажав сосок между пальцами.

— Позволь тебе напомнить, какая ты счастливица, — прошептал он.

* * *

Несколько часов спустя Брендон прошел за мной в мой дом и встал рядом, пока я проверяла свой маленький почтовый ящик у главного входа. Он был набит рекламными листовками и парой конвертов. Я вытащила эту кучу и начала сортировать ее по пути к своей квартире.

Я остановилась, когда заметила широкий конверт от «Международной гуманитарной ассоциации».

— Боже мой, — прошептала я, встречаясь взглядом с Брендоном, и начала открывать конверт.

Я достала брошюру и небольшую стопку бумаг. Сверху было письмо о зачислении, и я прочла его вслух: