Выбрать главу

Без капиллярного поднятия свечи не могли бы гореть. Когда вы поджигаете фитилек, жар огня расплавляет вещество вокруг и создает лужицу расплавленного воска. Он поднимается по фитильку через микроканалы к пламени. Так он питает пламя новыми порциями жидкого воска, который и сгорает. Если подобрать для фитиля подходящий материал, пламя будет достаточно горячим, чтобы поддерживать существование лужицы жидкого воска и обеспечивать постоянный приток топлива. Эта обманчиво сложная система саморегулирующаяся и требует так мало внимания и вмешательства, что мы давно уже не воспринимаем свечи как техническое устройство, хотя, строго говоря, именно таковыми они и являются.

Тысячи лет по всему земному шару капиллярное поднятие было главным механизмом внутреннего освещения – и в свечах, и в масляных лампах. Без этих двух устройств мир по ночам погружался в темноту и мрак. Вполне ожидаемо, что лампы были популярны там, где в изобилии имеется какое-либо масло, а свечи – там, где проще было достать воск или животный жир. Однако, несмотря на хитрое устройство, у свечей и масляных ламп были свои недостатки: помимо их пожароопасности, еще и сажа, малая яркость пламени, запах и цена. Поэтому всегда находились люди, которые занимались поиском лучших, более дешевых и безопасных способов внутреннего освещения. Открытие Мухаммадом ар-Рази керосина в IX в. могло бы стать решением проблемы, если бы кто-нибудь до этого додумался.

Предполетный инструктаж по безопасности на борту авиалайнера был в разгаре, и теперь бортпроводники тоже игнорировали значение керосина. До сих пор его ни разу не упомянули, хотя в тот самый момент эту замечательную штуку впрыскивали в реактивные двигатели под крыльями лайнера, чтобы они вывели его на взлетную полосу. А бортпроводники говорили о том, что делать в случае «разгерметизации салона». Я, как англичанин, могу по достоинству оценить, мягко говоря, сдержанность этой фразы. Звучит не особенно впечатляюще, и кажется, что тут нет ничего страшного; на самом же деле, если во время крейсерского полета на большой высоте в обшивке салона внезапно появится дырка или трещина, из него будет быстро высосан воздух вместе со всеми, кто окажется в этот момент не пристегнут к креслу. После этого кислорода в воздухе останется недостаточно для нормального дыхания – отсюда маски, автоматически падающие с потолка. Самолет при этом должен немедленно начать крутой спуск на меньшие высоты, где кислорода в воздухе больше. И тогда каждый, кто доживет до этого момента, бесспорно, будет уже в безопасности.

Недостаток кислорода был серьезной проблемой и для древних масляных ламп. Их конструкция не обеспечивала приток к горящему фитилю количества кислорода, достаточного для полного сгорания топлива, и пламя лампы давало относительно мало света. Это было проблемой до XVIII в., когда швейцарский ученый по имени Ами Арганд изобрел новый тип масляной лампы, где фитиль в форме рукава был защищен прозрачным стеклом. Лампа была устроена так, что воздух мог проходить сквозь середину кольцевого пламени, и поступление кислорода к огню – а значит, эффективность и яркость устройства – радикально улучшились. Такая лампа по светимости была эквивалентна шести или семи свечам. Это изобретение повлекло множество других новшеств, и со временем стало ясно, что оливковое масло, как и другие растительные масла, – не идеальное топливо. Для более яркого света нужны более высокие температуры, для них – более быстрое капиллярное поднятие, а его скорость определяется поверхностным натяжением и вязкостью жидкости. Попытки найти дешевые масла с низкой вязкостью вдохновили ученых на множество экспериментов и, как ни печально, вызвали гибель множества китов.

Добыча кашалота. Джон Уильям Хилл (1835). © Yale University Art Gallery

Китовая ворвань получается при кипячении полос китового жира. Масло, которое вываривается из него, отличается чистым медовым цветом. Оно не слишком хорошо подходит для готовки или собственно в пищу из-за сильного рыбного запаха, но имеет низкую вязкость, а точка возгорания у него равна 230 °C. Поэтому ворвань очень хороша для масляных ламп.

Использование ворвани в лампах Арганда резко подскочило в конце XVIII в., особенно в Европе и Северной Америке. В 1770–1775 гг. китобои Массачусетса, пытаясь удовлетворить растущий спрос, производили по 45 000 бочек китовой ворвани ежегодно. Охота, подпитываемая нуждой во внутреннем освещении, стала настоящей индустрией, и некоторые виды китов оказались почти полностью истреблены ради удовлетворения этой потребности. По разным оценкам, к началу XIX в. ради добычи жира было убито более четверти миллиона китов.