– Был.
– И кто же он, твой новый любовник? – продолжал допытываться генерал. – Наверное, молодой и красивый?
– Молодой и красивый, – насмешливо парировала Ангелина.
– Наверное, какой-нибудь «новый русский»?
– Да, у него есть машина. И деньги, кажется, тоже…
Клебаничев натужно рассмеялся.
– Ну вот, время старых генералов прошло, – нарочито бодро подвел он итог. – Теперь в почете молодые толстосумы и перспективные политики?
Ангелина блеснула глазами и поправила волосы.
– Послушайте, Игорь Петрович, может, хватит?
Затем она умолкла и долго, прищурясь, смотрела на профиль Клебаничева. Потом вздохнула и чуть злым голосом сказала:
– Больше никогда не устраивай мне допрос. Я тебе не жена и не обязана отчитываться за каждый шаг. Ясно?
Генерал не на шутку испугался, что сейчас Ангелина встанет и вышвырнет его из мастерской. Однако женщина продолжала молча курить, пуская сизые кольца дыма, которые медленно ползли к потолку.
– Хочешь выпить? – вдруг спросила она.
– Нет, я за рулем, – наотрез отказался Клебаничев.
– Раньше ты никогда не обращал внимания на такие мелочи! – насмешливо отозвалась Ангелина.
– Раньше и ты мне не изменяла!
Женщина громко расхохоталась:
– Все когда-нибудь делается в первый раз.
Клебаничев растерялся – Ангелина впервые разговаривала с ним таким пренебрежительным тоном. Судя по всему, она искала повод для ссоры.
«Неужели я и вправду ей надоел? – подумал он. – Нет, не может быть. Ведь несколько минут назад все было, как всегда, – жаркие объятия, заверения в вечной любви, страсть… Тогда почему она призналась мне, что спит с другим мужиком? Могла бы и соврать…»
Все еще не веря своим предположениям, генерал приподнялся на локте и заглянул в лицо Ангелины. И прочитал в глазах женщины ответ на свой вопрос. Обычно Клебаничев не мог определить настроение любовницы по ее взгляду, а уж тем более планы на будущее, но на этот раз понял – он переступил порог мастерской в последний раз.
Генерал тяжело поднялся и принялся медленно одеваться. Он ждал, что Ангелина остановит его, но женщина молчала. В тот самый момент, когда Клебаничев натянул брюки, задребезжал телефон.
Ангелина лениво потянулась и ответила на звонок. Затем, недоуменно нахмурившись, протянула трубку генералу:
– Это тебя…
– Меня? – удивился тот, но тем не менее взял трубку: – Слушаю.
– Игорь Петрович? – Голос звонившего был нежным, как бархат.
– Да, это я.
– Хочу сообщить вам, что со Светланой все в порядке. Вам, как отцу, это, наверное, интересно?
Рука генерала, сжимавшая телефон, дернулась.
– Ах, это вы, – растерянно выдохнул он. – Чего вы хотите?
– О, вы понимаете меня с полуслова, – обрадованно заверещал звонивший, и тут же его голос приобрел деловитость и напористость: – Я не хочу оговаривать условия по телефону. Это небезопасно. Я свяжусь с вами в ближайшие несколько часов.
Генерал нажал кнопку отбоя и вдруг понял, что его жизнь кардинально изменилась. Это чувство заброшенности, страх из-за внезапно пришедшей мысли – а вдруг я никогда больше не увижу Светлану, нервы, натянутые, как струны… А ведь еще совсем недавно Клебаничев жил, не зная сомнений: у него была дочь, работа, шикарная любовница.
Но теперь все это рассыпалось на глазах. Генерал опустил коротко стриженную голову и тяжело вздохнул.
Глава 5
Редакция газеты «Чистый мир» занимала первый этаж шестиэтажного дома в Пожарном переулке. Константину не составило труда отыскать редакцию – он заранее просмотрел компакт-диск с картой Москвы, где имелись адреса всех изданий, государственных и негосударственных. Гораздо сложнее было найти Митю, который, если верить словам Натальи Третьяковой, был последним увлечением пропавшей дочери генерала.
«Умный, начитанный, интеллигентный, знает три языка», – вот и все, что было известно Панфилову.
С одной стороны, не так уж и мало, ведь далеко не все журналисты солидных изданий владели в совершенстве даже русским. Но могло оказаться и так, что в этой коммерческой газете все сотрудники, штатные и внештатные, были вундеркиндами, начитанными и образованными пай-мальчиками.
Перед тем как заняться поисками Мити, Константин купил в киоске газету «Чистый мир» и бегло просмотрел ее. На каждой странице, в каждой публикации красной нитью проходила основная тема – борьба за экологию, борьба любыми средствами! Этакий Гринпис в российском варианте. В общем-то, Панфилов не имел ничего против Гринписа. Он даже уважал эту организацию, но слишком уж надуманными и истеричными показались ему статьи журналистов «Чистого мира». Читая их рассуждения по поводу несчастных морских котиков, купающихся в нефти, создавалось впечатление, что эти бравые парни и девушки со звучными псевдонимами, типа Артем Северный или Настя Жемчужная, никогда не носили курток из натуральной кожи и с пеленок стали вегетарианцами.
Бросив газету на соседнее сиденье, Панфилов несколько минут понаблюдал за входом в подъезд дома, где на первом этаже размещалась редакция, и не увидел ничего интересного. За это время из него вышли всего двое – статная старуха с огромным зонтиком и юный паренек, при взгляде на которого ни один гомик не смог бы остаться равнодушным. Они не могли быть работниками газеты, и Константин подумал, что зря теряет время. Он выбрался из салона, включил сигнализацию, нажав на кнопку брелка, и решительным шагом направился к подъезду. Свой армейский «кольт» Панфилов оставил в «бардачке» машины, решив, что борцы за экологию вряд ли одобряют ношение огнестрельного оружия.
Он толкнул тяжелую дверь с латунной ручкой, удивляясь, почему не работает кодовый замок – все-таки редакция, а тут заходи кому не лень. Поднялся по ступенькам и, увидев на лестничной площадке высокого паренька с кобурой на поясе и сигаретой в зубах, понял, что поспешил с выводами – «Чистый мир» охраняли не хуже, чем коммерческий банк.
Охранник оглядел Константина с ног до головы профессиональным взглядом и, убедившись, что незнакомец не вооружен, равнодушно отвернулся.
– Привет, – поздоровался Константин и, вытряхнув из пачки «Кэмела» сигарету, жестом попросил прикурить.
Охранник щелкнул зажигалкой и поинтересовался:
– В редакцию?
– Да, – кивнул Панфилов.
– Небось материальчик принесли?
Константин неопределенно хмыкнул, что могло означить и «да» и «нет».
– Что ж, материальчик – дело хорошее, – согласился охранник. – С материалами у них туговато.
– А что так?
– Гонорары маленькие. Теперь никто не желает работать за бесплатно.
Константин рассеянно кивнул, напряженно размышляя, как бы потактичнее узнать у охранника про дружка Светланы Клебаничевой.
– Не подскажешь, как мне найти Митю? – наконец спросил он.
– Победушкина, что ли? Вроде на месте. Я не видел, чтобы он выходил. Разве что через окно, – охранник громко расхохотался собственной шутке.
Панфилов бросил недокуренную сигарету в мусорку и решительно взялся за ручку двери.
– Ладно, пойду, побазарю с Митяней.
– Иди, – в голосе охранника послышалось сожаление. Он явно скучал на своей отнюдь не пыльной работе и был не прочь чуток поболтать.
Комната, куда через секунду попал Панфилов, была просторной, с тремя столами, на которых громоздилась самая современная техника – компьютеры, факсы, автоответчики, модемы. Несмотря на это изобилие, создавалось впечатление, что здесь можно заниматься чем угодно, но только не работой. Возможно, потому, что все помещение было наполнено сигаретным дымом, в котором явственно ощущался сладковатый привкус марихуаны. Не помогал даже вентилятор, работающий на полную катушку. Здесь курили все – тощая, затянутая в джинсовый сарафан девица с лошадиным лицом; молодой паренек, постриженный так коротко, словно только вчера вернулся из не столь отдаленных мест, и еще две юные лесбиянки, тесно прижимавшиеся друг к другу. Свою принадлежность к сексуальным меньшинствам девицы демонстрировали не только поглаживанием друг друга по бедрам, но красовавшимися на груди значками с вполне конкретной символикой.