Материалы дознаний о лицах, изобличенных в принадлежности к противуправительственным партиям и организациям.
Он потянул папку на себя, и из нее выпал небольшой листок плотной бумаги с фотографией уже знакомого ему худощавого молодого человека с хилой бородкой и надписью:
Нечаев Сергей Геннадьев.
Вверху папки стоял штамп:
Секретно.
Человек в форме жандармского ротмистра быстро выхватил из рук Аркаши папку и сказал:
– Все, уходим!
Один за другим комнату «Секретная часть» покинули все, кроме Аркаши, аккуратно собиравшего свои инструменты. Когда же он вышел из здания Жандармского управления, никого из его «подельников» уже не было…
Аркашу отпустили, поскольку худощавому человеку с хилой бородкой нужна была именно эта папка, изобличающая его как государственного преступника. Нечаев Сергей…
Аркаша и не слышал о такой личности, пока газета «Московские ведомости» не написала об убийстве Нечаевым и членами «московской пятерки» (в лице Кузнецова, Николаева, Прыжова и Успенского, входящих в организацию «Общество народной расправы») студента Петровской сельскохозяйственной академии Ивана Иванова, тоже входящего в эту организацию. Студент Иванов был заподозрен в сотрудничестве с полицией, измене, неповиновении и прочих не прощаемых в организации Нечаева грехах. Его хитростью заманили в старинный грот парка Петровской академии, размещавшийся близ самого пруда, оглушили деревянной дубинкой, затем били по голове кирпичами, а сам Нечаев добил его из револьвера выстрелом в лицо. После чего труп студента сбросили в прорубь пруда, но тело вскорости было случайно найдено крестьянином села Петровские выселки.
Началось следствие. Убийцы были найдены и арестованы, все, кроме самого Нечаева, московские связи которого были в той самой папке под названием: «Материалы дознаний о лицах, изобличенных в принадлежности к противуправительственным партиям и организациям». Он успел скрыться на одной из конспиративных квартир и позже уйти за границу в Швейцарию.
Уже зимой семидесятого года дело об убийстве студента Иванова переросло в дело о самой организации Нечаева. Начались аресты. Взяли человек десять молодых и не очень людей, имеющих принадлежность к «Обществу народной расправы». Очевидно, кто-то из этой десятки либо сам участвовал в налете на Жандармское управление, либо был об этом хорошо осведомлен, и на допросе рассказал о налете, об убийстве двух жандармов и о вскрытии несгораемого шкафа в секретной части управления. И в один из февральских дней 1870 года, запомнившийся колючими стылыми метелями, в дом Петровых неожиданно постучали.
– Кто там? – подошла к двери тетушка.
– Полиция, – последовал незамедлительный ответ.
На руках полицейских было предписание к аресту Аркадия Степановича Петрова и обыску в его доме.
Слава богу, что набора отмычек не нашли. Аркаша после случившегося в Жандармском управлении хотел было выбросить тряпицу с инструментами, но что-то остановило его, и он спрятал их в специально приготовленном тайничке в мастерской, так что полицейские не смогли их найти, зато увели Аркашу с собой, несмотря на громкие протесты тетушки. Она даже загородила собой входную дверь, но ее вежливо подвинули два дюжих молодца, вывели племянника из дома, усадили в бричку и увезли.
После первичного дознания в полицейском участке Аркадия Петрова передали в руки жандармерии. На первом допросе присутствовал сам начальник Московского губернского жандармского управления генерал-лейтенант Слезкин. Он сидел в кресле сбоку от стола и испепелял Аркашу взглядом: совершить налет на Жандармское управление, с убийством офицера и нижнего чина, забраться в секретную часть и вскрыть там несгораемый шкаф, забрав важнейшие секретные документы, – такое случалось не каждый день. И не каждый год. Да что там год, не каждое десятилетие. И вообще это неслыханное дело! Так что интерес к Аркадию Петрову был весьма неподдельный, как и злость, испытываемая к нему: за свершенные деяния он должен был поплатиться…