– Ой, как вы красиво выражаете свои мысли! – воскликнула Аглаида, – почти как эксперт или критик, ничего не поймешь, но так умно и здорово. Я от вас без ума. А вы что скажете, Эдит?
– По поводу художника или Федора? – с легкой, едва уловимой иронией спросила Эдит.
– По поводу художника. Мне кажется, он неплохо рисует, себя я думаю можно будет узнать, но вот фамилия – Треска.
– Вас она смущает? Чем?
– А вдруг, кто подумает, что это название картины?
Услышав ответ Аглаиды Федор неожиданно закашлялся и низко опустил голову. Подъехали к элитному кирпичному дому в центре Москвы. Никита приспустил боковое стекло и кивнул охраннику в будке головой. Шлагбаум поднялся. Федор фиксировал все рубежи защиты дома. Остановка у подъезда. Никита выходит и открывает двери автомобиля.
– Ты можешь быть на сегодня свободен! – говорит Аглаида Никите. – Завтра как обычно. С утра в бассейн.
Федор обратил внимание, что охранник Никита погнал автомобиль к воротам в подземный гараж.
Вошли в подъезд. И тут Федора ждал сюрприз. Два дюжих охранника с немигающими взглядами сидящие за пуленепробиваемым стеклом жестко сказали гостям:
– Дамы и господа. Вы у нас первый раз, приготовьте паспорта.
Федор даже вздрогнул.
– А отпечатки пальцев снимать не будете? – спросила Эдит. Федор долго ковырялся, прежде чем расстался с документом, который всучил ему Купец. Охранник посмотрел на Федора, сличил его с фотографией и передал паспорт напарнику. Тот быстро сделал с него ксерокопию. Федор скрипнул зубами. Он засветился здесь как Иванов Федор Сергеевич. Сволочь Купец. Сделал подарочек, называется. Федор вспомнил, что участковый видел у него его оригинальный паспорт. Там он был собою – Боровиковым Федором Евсеевичем. Вот незадача. Подставил старик. Эдит, жена участкового, может случайно здесь узнать одну фамилию, а дома от мужа другую.
У Федора вспотел лоб. Или Аглаида спросит утром у охраны, дайте глянуть на ксерокопию его паспорта. А потом как-нибудь обмолвится в разговоре с Эдит.
«Надо баб-с развести по разным углам», сообразил Федор. Иначе, нам удачи не видать. С нехорошим чувством он поднимался в квартиру миллионерши. Лифт открылся посредине какого-то ботанического сада. Федор настроенный на видеокамеру даже растерялся. От самого входа в дом он держал в руках портсигар и снимал, снимал, снимал все на миниатюрную видеокамеру.
– Гости проходите. У меня целый этаж! – похвалилась Аглаида и крикнула, – Хасюмото! Карасава! У нас гости.
Оставив Федора с Эдит в гостиной, хозяйка вышла в соседнюю комнату.
Федор думал, что выйдут два японца, но вышли два огромных пса, черный мастифф и черный дог. Дог уперся лапами в грудь Федору. Федор боялся шевельнуться. В это время мастифф обошел его сзади и потянул за брюки. Эдит захохотала и сбросив туфли забралась на диван. Федор проклял тот день, когда позарился на большие деньги. Как его смог уговорить Купец? Чем он думал? Голова на плечах у него была?
Вошла Агаида и рявкнула на собак:
– Хасюмото! Карасава! Что б вы сдохли! Пошли ублюдки вон.
Минут через десять появилась тетя Глаша, а вместе с нею легкая закуска, выпивка. Аглаида включила телевизор. Потек ни к чему не обязывающий пустой разговор. Женщины могут часами говорить ни о чем. Федор сидел и думал о том, что ему надо отделаться от Эдит. И кто его только за язык дернул, надо ж было сказать соседке, что он хочет пойти на художественную выставку. Не дай Бог еще этот участковый увидит его со своей женой. А ведь возвращаться придется вместе.
Пробило три часа. Аглаида стала переключать каналы и вдруг вся засветилась счастьем. Шел показ художественной выставки. Сначала камера наехала на сам Выставочный дом. Затем пошла съемка первых двух залов. За кадром потек комментарий корреспондента, а в кадре на фоне картин Трески появилась Аглаида. Голые плечи, голая грудь. Картинка сменилась. Появилась работы другого художника и вновь показали Аглаиду. Федор несказанно удивился. Теперь у нее на груди сияло огромное бриллиантовое колье. Когда успела одеть? Это ж отличный монтаж. Оператор честно отработал свои деньги.
Аглаида цвела и пахла.
– Вы видели? Вы видели? Эдит, Федор, что скажете? Интересно, через сколько времени повторят. На Урал надо позвонить, у меня подружка одна в «Электронике» работает. Пусть весь магазин включает. Позвоню.
Вдруг Эдит воскликнула:
– Аглая. С тебя колье на выставке сняли. На тебе колье было, когда ты интервью давала. Где оно?
Аглаида счастливо, словно девочка теребила на себе платье.
– Не брала я его. Просто этот оператор меня уже снимал. Он знает, что я благодарна буду, если в кадр попаду. Здесь и старая пленка и новая. Я на всех выставках нонсенс, всегда в кадр попадаю.
– Не может быть! – добродушно рассмеялась Эдит. Аглаида с воодушевлением воскликнула:
– Хочешь я тебе это колье покажу. Увидишь, что на мне оно еще лучше смотрится, чем в телевизоре. Пойдем в мой будуар. Сейф у меня там.
Федор напрягся. Или пан или пропал. Второго такого удобного случая может больше и не быть. Он воскликнул:
– Я один с Карасавой и Хасюмотой не останусь. Девочки, я с детства этих тварей боюсь. А они чувствуют и наглеют. Только и ждут, чтобы я остался один в гостиной.
– Они играть хотят! – воскликнула Аглаида.
– Нет, нет! – Федор первым проскользнул в соседнюю комнату и мгновенно обвел ее взглядом. Здесь на входе он должен оставить портсигар. Но в какую сторону его направлять? Диван вдоль стены, оттоманка у окна. Сейф не может быть у наружной стены. «Рискну», – решил Федор. Он оставил портсигар в нише, так чтобы он просматривал всю правую сторону будуара, и быстро прошел и прилег на оттоманку. Эдит села на диван. А Аглаида отошла к противоположной стене. Федор достал зажигалку и нажал на пуск. Заработала вторая камера. Но к ней, второй камере Аглаида стояла спиной. И тут Федор увидел как наискосок в зеркале, вделанном в боковую стену, отражается появившаяся в нише дверца сейфа. Теперь широкая спина Аглаиды ничего не скрывала. Шифр мог сниматься с двух разных точек. Федор подумал, что в жизни так не бывает. Ему слишком везет. Мгновенное знакомство, сразу приглашение в дом, теперь сейф. И точно, накаркал ворон.
Когда Аглаида посчитав, что прикрылась от них спиной и начала крутить колеса на дверце сейфа, Эдит попросила у Федора сигарету. Свои она оставила в гостиной. Федору ни в коем случае нельзя было трогаться с места. Как же выкрутиться. Портсигар в нише. И тут его осенило…
Федор вытащил изо рта незажженную сигарету с изжеванным и обслюнявленным фильтром, которую на манер ковбоя гонял из одного уголка рта в другой и протянут ее Эдит.
– Давай сначала ты, а потом я.
Она смотрела на него широко открытыми, удивленными глазами. Такую сигарету и бомж побрезгует в рот сунуть.
– У тебя что, больше нету?
– А разве нам одного косячка на двоих не хватит? – как ни в чем не бывало спросил Федор. Обе камеры продолжали работать. Эдит сначала непонимающе на него таращилась, а потом подавилась смехом.
– Вы чего там? – повернула голову к гостям Аглаида осторожно вынимая из сейфа первое украшение. Эдит продолжала смеяться. Потом громко сказала:
– Федор расстроился. Собаки, говорит, всю закуску поедят, пока вы тут примеркой будете заниматься. Он хочет вернуться в гостиную.
Выходя из будуара Федор забрал портсигар.
Минут сорок он наслаждался кулинарными изысками тети Глаши. Она в самом деле оказалась отменным поваром. Федор много чего выпытал у нее.
– Аглаида дурочка. Муж гуляет напропалую, а ее под круглосуточную охрану МВД посадил. Оперативники ее охраняют. Накупил ей бриллиантов, специально накупил, чтобы без охраны никуда. По трое со всех сторон окружают.