Он вернулся в свой мир абсолютно новым. Он изобрел многие вещи, которые могли бы не принести пользу этому миру, не будь он воспитан человеческой цивилизацией. Ранее я давал этому миру и часы, и швейную машинку и даже двигатель, но все эти изобретения не прижились, потому что в этой цивилизации не умели жить по рыночным законам. Вернувшись домой, он изучил все книги, в которых описывались забавные, но не доработанные и не имеющие никакой ценности изобретения.
Он начал изготовлять на продажу часы. До него никто не догадался, что на этом можно делать деньги. Со временем, он накопил достаточно денег, чтобы нанимать рабочих, давать рекламу, пусть это были просто вывески в людных местах. Это уже было что-то, потому что в этом мире не было ни у чего никакой рекламы. Он стал астрономически богат. А с его благосостоянием росло и количество обеспеченных его продукцией граждан.
И, вскоре, никто уже не мог обходиться без часов, швейных машин, примитивных стиральных машин, механических игрушек и прочей дребедени, которую он принес.
Тогда все считали, что такие интересные штуки мастера должны изготовлять бесплатно и дарить знакомым. А деньги вправе требовать только за продукты питания и одежду. Его демонизировали. Как в Америке демонизируют Рокфеллеров. Когда он умер, он пришел ко мне и спросил, почему к нему такое отношение, ведь он дал миру столько всего хорошего.
– Ты не давал миру все эти вещи, они были изобретены до тебя. Ты дал миру модель, которая может донести до каждого чудесные изобретения науки. Эта модель не укладывается в миросознание твоего народа, поэтому тебя ненавидят, – сказал я.
Впрочем, желающих последовать его примеру оказалось очень много. Теперь эти инопланетяне с радостью идут пожить в другие миры, чтобы чему-то научиться. Теперь это совсем иной народ, не тот, что был прежде. Бесхребетность уходит. Равенство тоже. Теперь каждый стремиться выполнить уникальную работу и получить за нее как можно больше.
Скоро у них появятся компьютеры, фотоаппараты, телефоны.
– А стали ли они счастливее?
– Нет, им приходится адаптироваться к новому миру. С этим связано огромное количество личных трагедий. Они потеряли то, чем когда-то очень дорожили – теплую, спокойную, размеренную жизнь. Но они увидели мир. Они узнали, что такое успех. Ты даже не представляешь, как грустно им становится, когда они узнают, что являются одной из самых старых цивилизаций вселенной, и при этом так сильно отстали от всех остальных. Им приходится наверстывать. Ведь в мирах столько всего открыто, чего нет у них.
Как Вы долгие годы дремали, пока ни случился научно-технический прогресс.
Никто, кроме меня во вселенной не знает, за что ему те или иные страдания. Может ли быть страдание карой? Может. Самый простой способ получить в следующей жизни тяжелую судьбу, – это прожить свою нынешнюю жизнь, как свинья. Может ли быть страдание случайностью? Может. У меня такое огромное количество душ, что кто-то во имя блага всей цивилизации вынужден страдать. И я не говорю о пророках, правозащитниках или гениях. Иногда даже тяжелая болезнь может быть кирпичиком, из которого складывается правильное будущее всего мира. Может ли быть страдание – результатом собственных ошибок в этой крошечной жизни? Может. По-хорошему, любое страдание должно быть результатом ошибки, которую допустил человек. Но, если б было так, я бы не смог скроить мир. Может ли быть страдание результатом чьего-то злого умысла или чьей-то роковой ошибки. Бывают ли абсолютно невинные страдания. И такое бывает. Есть зло, которое не в силах остановить даже я. Может быть страдание и путевкой в жизнь, которую человек мечтал прожить? Может. Например, я могу дать жизнь умственно отсталого тому, кто в следующей жизни должен стать гением, чтобы он научился понятно излагать свои мысли. Может ли быть страдание моим пинком? Например, я даю человеку жизнь бомжа. Это его отрезвляет и в следующей жизни, он старается не делать ошибок и хвататься за любую возможность жить достойно. Но нет в мире такого страдания, которое бы навредило душе. Любое страдание чему-нибудь учит. Любое страдание – это вклад в свою душу. Потому что, не узнав, что такое страдание, человек никогда не сможет очутиться в мире, в котором страдания нет.