— Синьор Бергамини, вы, видимо, ещё не поняли, что происходит. Честно говоря, я тоже не очень понимаю. Пойдёмте поищем кого-нибудь, кто бы нам объяснил.
Все соглашаются и спускаются в вестибюль, как раз в то время, когда ворота виллы распахиваются и во двор с радостными криками врывается толпа. Тут же полицейские, карабинеры, регулировщики уличного движения...
— О небо! — пугается синьора Мерло. — Неужели нас хотят арестовать?
— Не произнесу ни звука, пока не прибудет мой адвокат, — заявляет синьор Джакомини.
— А я, — объявляет синьора Дзанци, — ничего не знаю! Я спала.
— А мы что, не спали?
— Не знаю. Когда я сплю, я не смотрю по сторонам и не вижу, что делают другие.
Но вот и синьор Ансельмо. Он устремляется к Дельфине и обнимает её, больно задевая зонтом.
— Дорогая, дорогая синьора Дельфина! Это самый прекрасный день в моей жизни!
— А увольнение без предупреждения?
— Считайте, что его не было! Вы все вновь приняты на работу! Больше того, я нисколько не удивлюсь, если барон Ламберто на радостях в честь такого события увеличит вам зарплату.
— Минутку! Но синьор барон... Разве он не умер?
— Он жив! Он жив и здоров, как никогда!
— А эта записка?
— Считайте, что её не было!
— Тогда пойдёмте наверх, — предлагает синьор Бергамини. — Обед готов?
— Нет, подождите, — возражает Дельфина, — я желаю кое в чём разобраться.
— Если хотите видеть синьора барона, то вот и он! — с радостным волнением восклицает Ансельмо.
Сопровождаемый громкими аплодисментами, в вестибюль входит синьор барон. Он улыбается и выглядит свежим, как майское утро.
Шестеро служащих смотрят на него, вытаращив глаза от удивления. Это барон? А куда делся дряхлый старик, похожий на черепаху, с которым они познакомились несколько месяцев назад, когда поступали сюда на службу.
Они хорошо помнят его, этого жалкого синьора, едва шевелившего языком, который, казалось, вот-вот рассыплется. Он сказал им тогда, опираясь на палки с позолоченными набалдашниками и устремив на них свои крохотные глазки, спрятанные за тяжёлыми веками:
— Прошу вас... Моё имя следует произносить очень чётко... Без особого нажима... Не слишком громко, но и не шёпотом... Не растягивая... Каждый слог должен звучать отчётливо. Попробуем. Сначала все вместе, затем по очереди... Готовы? Начали... Ламберто, Ламберто, Ламберто...
— Как он помолодел, — замечает синьора Дзанци.
— Совсем другой человек! — добавляет синьор Армандо.
Дельфина становится ещё мрачнее. Она не улыбается, даже когда синьор барон с поклоном целует ей руку и сообщает:
— А знаете, вы очень похорошели!
— Мне кажется, — строго замечает Дельфина, — что сейчас вам следует кое-что объяснить нам, а не делать комплименты. Ведь нас обвиняют в вашей смерти.
— Это была временная смерть, — улыбается барон. — Ничего серьёзного!
— Рада за вас, — говорит Дельфина. — Но, видимо, пора сказать нам то, что вы не сказали в своё время.
— Вы слишком многого желаете, — вздыхает барон. — А если я удвою вам зарплату?
Синьора Мерло открывает было рот, чтобы с волнением поблагодарить, но Дельфина опережает её:
— Мы хотим знать смысл нашей работы. Для чего она? Какой в ней толк? Какое отношение она имеет к вашей жизни и к вашей смерти?
Барон снова вздыхает. Синьор Ансельмо, шокированный поведением Дельфины, готов вмешаться, но барон возражает:
— Милый Ансельмо,— говорит он, — синьора Дельфина права. Она не только хороша собой, но ещё и умна. Мне хотелось бы только знать, согласны ли с нею остальные?
Остальные опускают глаза, вздыхают. Они не знают, что сказать. Но в то же время не хотели бы перечить Дельфине.
— Ладно, — соглашается барон. — Сейчас всё объясню.
Но тут во двор входят двадцать четыре генеральных директора банка, за ними следуют их двадцать четыре секретаря с портфелями. Они двигаются колонной по трое, военным шагом. Они твёрдо намерены поближе рассмотреть барона.
Толпа расступается, пропуская их. Войдя в вестибюль, они окружают барона. Генеральный директор банка Ламберто в Сингапуре, старший по возрасту, берёт слово:
— Синьор, мы можем остаться с вами наедине?
Барон с удивлением разглядывает гостей. Похоже, они не очень довольны его воскрешением. Почему бы?
— Ансельмо, — обращается он к слуге, — проводи синьору Дельфину и её друзей наверх. Я поднимусь туда через несколько минут. Всем остальным дамам и господам моя сердечная благодарность и до свидания! Как видите, у меня деловое совещание... Ну вот, мы и одни. Нас, следовательно, сорок девять. Кто просит слово?