— Я, — отвечает генеральный директор из Сингапура.
— Прошу.
— Буду краток. Вернее, буду задавать вопросы. Почему это у вас вдруг два уха?
— Мне кажется, я имею на это право. Даже у кошки их два.
— Кому же, в таком случае, принадлежало ухо, которое прислали нам бандиты?
— Мне.
— Тогда, выходит, у вас было три уха, а не два?
— Дело в том, что...
— Покажите ваши руки, пожалуйста, — перебивает его генеральный директор.
Барон показывает руки и сам тоже с любопытством рассматривает их. Ого! На месте ампутированного пальца вырос новый!
— Почему это у вас десять пальцев? — возмущается инквизитор.
— А у вас? У вас самого сколько пальцев? А у вас, господа? А у папы римского сколько?
— Оставьте папу в покое! Вы самозванец!
— Признаю, — улыбаясь, соглашается барон Ламберто, — что всё это несколько странно и необычно.
— И правильно делаете, что признаёте, — снова перебивает его генеральный директор из Сингапура. — Что касается нас, то мы не признаём вас бароном Ламберто, владельцем и президентом банков, которые представляем.
— А кто же я, по-вашему, такой?
— Это ваше дело, уважаемый синьор. Ваши документы нас не интересуют. А за исчезновение барона Ламберто ответите полиции.
— Очень хорошо сказано! — хором подтверждают остальные двадцать три генеральных директора.
Двадцать четыре секретаря спешат зафиксировать и это важное замечание.
Барон Ламберто улыбается. Не шутке и не угрозе передать его полиции. Ему пришла в голову другая мысль.
Она-то и заставляет его улыбаться.
— Господа, — говорит он, быстро вставая и направляясь к лестнице. — Будьте добры, подождите здесь минутку. Я забыл сделать одну очень важную вещь. А мажордом тем временем предложит вам какой-нибудь прохладительный напиток.
— Но что вы затеяли?
— Куда вы? Идите сюда!
— Задержите самозванца!
Двадцать четыре плюс двадцать четыре взволнованных синьора с криком бросаются вслед за бароном Ламберто, который, перескакивая через три ступени, мчится наверх, распахивает двери мансарды, влетает в комнату, где его ждут шестеро служащих, и сходу заявляет:
— Синьорина Дельфина, выходите за меня замуж!
— Что вы сказали, извините?
— Прошу вас выйти за меня замуж! Это было бы так прекрасно! Мне пришло это в голову только сейчас, когда я разговаривал с этими господами. С тех пор, как я увидел вас, сердце моё потеряло покой. Ваши зелёные глаза и ваши огненные волосы околдовали меня! Я чувствую, что мы созданы друг для друга, и потому будем жить счастливо и дружно!
От радости синьора Дзанци и синьора Мерло бросаются друг другу в объятия и признаются, что всегда об этом догадывались.
Синьор Армандо мрачнеет, потому что у него тоже имелись свои виды на синьорину Дельфину.
Синьор Бергамини и синьор Джакомини вежливо аплодируют и позволяют себе пошутить:
— И когда же свадьба?
— Да здравствует синьора баронесса!
— Минутку, — холодно возражает Дельфина, — я ведь ещё не ответила.
— Скажите — да, Дельфина! — упрашивает барон. — И это будет самый прекрасный день в моей жизни!
— А я скажу — нет!
Удивление, возгласы, комментарии: «Ну как же можно отказываться от такого счастья!», «Ей, видите ли, мало барона! Ей, наверное, нужен принц голубых кровей!», «Это просто невежливо — отказывать такому порядочному человеку».
— Неужели «нет»? А может, только «Нет, может быть»? Или «Нет, посмотрим» или даже «Нет, подождём немного»? — настаивает барон. — Оставьте мне хоть какую-нибудь надежду! Скажите хотя бы «Ни»!
— Ни за что! Пока что замужество совершенно не входит в мои планы.
— А что же входит? — интересуется синьор Армандо.
— Прежде всего, — говорит Дельфина, — я хочу понять кое-что во всей этой истории. Барон обещал нам всё объяснить.
— Более чем справедливо, — вздыхает барон (сколько раз ему пришлось вздыхать в этот день!). Так и быть!
— Давно пора, — замечают двадцать четыре генеральных директора, которые тоже поднялись в мансарду (двадцать четыре секретаря остались на лестнице, им не хватило тут места).
— В прошлом году в октябре я ездил в Египет...
Барон Ламберто открывает свой секрет. Рассказывает всё по порядку, и Ансельмо всё время кивает. А однажды даже прерывает барона, чтобы привести точные слова египетского святого, которого они встретили тогда случайно в тени Сфинкса: «Запомни, что человек, имя которого непрестанно на устах, продолжает жить».