— Ы-ы-ы, вз-з-з-взви-ви-вишш… Хрр-хрр-хрр-крр-руяу-у-взы-ы-ы…
И сквозь всё это пробиваются задыхающиеся человеческие слова:
— Пышто поеду-у! Пышто не остану-усь! Са-ам поеду-у-у!
— Тут что-то произошло… — с тревогой говорит Владик.
Водитель даёт сигнал. Рёв смолкает. На крыльцо выходит девушка. Все трое говорят: «Майка!» — и выпрыгивают из автобуса.
Она очень красивая, эта Майка, статная, темнобровая. Волосы, туго стянутые к затылку, падают на спину вольно раскрутившимся жгутом.
— Не могу ехать! — говорит Майка и покусывает губы жемчужными зубами, а на густых ресницах накипают слёзы. — Я понимаю: я подвожу бригаду… Но деда вызвали в Челябинск, тётка заболела. Только что такси проводили на вокзал… А куда я брата дену?
Тут из-за Майкиного локтя появляется злющая, вся в грязных разводах, физиономия. Из-под пятнистого от грязи лба глядят два светлых, очень сердитых глаза, а нос и губы вспухли от слёз.
— Пы́што мне в школу надо ходить! Пышто я без тебя просплю! Пышто я обед тоже не умею сам готовить! А к дяде Егору не поеду, он мне уши накрутил!..
— Соседей у вас подходящих нет? — спрашивает Майку Фёдор и разглядывает Майкиного брата.
Майка всплёскивает руками:
— Да какие нормальные соседи его возьмут? Вы даже не представляете, мальчики!.. — Она поворачивает голову, и тёмная волна её волос перелетает от одного плеча к другому. — От него у всех головы пухнут! Месяц, как учебный год начался, а деда уже три раза в школу вызывали!..
— Пышто ветром промокашку унесло, я за ней в окно вылез!
Фёдор внимательно смотрит на Майкиного брата, а Майкин брат внимательно глядит на Фёдорову бороду.
— А почему ты всякую фразу начинаешь с такого странного слова «пышто»? Что за «пышто»?
— Так ведь ему некогда выговорить нормальное «потому что»! У него получается «пышто». Его вся улица так и зовёт «Пышта».
— Понятно, — говорит Фёдор. — Значит, ты — Пышта! А я — Фёдор.
— А у вас борода приклеенная! — говорит Пышта.
Тут поднялся хохот. Женя запустил пятерню в лохматые волосы и стал дрыгать ногами, у Владика очки запрыгали на носу, а у Майки слёзы высохли сразу и солнце вспыхнуло на смеющихся зубах…
— Ох, приклеенная… ну и сказал… Сто раз тебе говорили — сбрей!..
— Честное комсомольское, не приклеенная, можешь подёргать. — Фёдор наклонился к Пыште.
Нет, Майкин брат не посовестился. Взял и дёрнул.
— Да ты просто нахал! — возмутился Женя.
— Ну и тип! — удивился Владик.
Фёдор усмехнулся:
— Действительно, ты — тип. Оставлять тебя одного не стоит. Придётся брать с собой.
Майка за голову схватилась:
— Ты с ума сошёл, Фёдор! А школа?.. И вообще. Он или лоб расквасит, или автобус перевернёт!
Но Женя подёргал себя за лохматый чуб и решил:
— По дороге заедем в школу, договоримся с учительницей. Будем с ним заниматься арифметикой и русским. И каждый вечер станем обмазывать его зелёнкой с ног до бровей, очень помогает.
«Как же, дамся я вам — зелёнкой мазать!» — думает Пышта.
— А нам без тебя никак нельзя, Маечка, — говорит Владик. — Ты одна умеешь играть на аккордеоне. И без тебя не будет ни песен, ни порядка.
— И невозможно этого типа отправлять к дядьке, который крутит уши! — добавляет Фёдор.
Но Майка не согласна. Майка сомневается.
— Предупреждаю, мальчики. Не пройдёт двух дней, как вам тоже захочется отодрать его за уши!
— Нет. Клянусь! — торжественно говорит Фёдор, и карие его глаза смеются Пыште.
— Клянусь! — повторяет Женя. И Владик.
«Правильные дядьки! — думает Пышта. — Нет такого закона у нас в Советской стране, чтобы детям уши крутить!»
— Ой, какие ж вы замечательные мальчишки!.. — сказала Майка.
И побежала и дом. И сунула в рюкзак Пыштины пожитки. А все вещи, которые в автобусе лезли под ноги и торчали из всех углов, она уложила складно. Потом бросила с крыльца в автобус Пыштино одеяло. Пышта насупился: если человек накрывается одеялом, на котором голубые ослы и зелёные утята, сразу видно, что это ещё не очень большой человек.
Но Фёдор сказал:
— Ну вот, теперь ты член нашей бригады.
А Женя прибавил:
— И имей в виду: если будешь нарушать дисциплину, высадим, и шагай себе по дороге!
«Как же, высадят, — думает Пышта. — Нет такого закона в нашей стране, чтоб ребёнка высаживать. Скорей бы поехать! А то как бы не раздумали!..»
Поехали! Поехали! Поехали! Ух ты-ы! Автобус мчится со скоростью 60 километров в час. А на задней поперечной мягкой скамейке лежит Пышта. Кому ещё из учеников второго класса приходится так спать? Никому. И, перед тем как уснуть, Пышта думает: «Автобус бежит. Значит, пол бежит. И скамейки бегут. А я лежу поперёк шоссе и всё равно бегу. Мчусь вперёд левым боком, правым боком — как захочу. И могу мчаться даже вверх ногами». И тут он задирает ноги вверх. Но из шофёрского зеркальца на него глядит внимательный карий глаз и краешек бороды. Ладно, можно и не болтать в воздухе ногами. Жизнь и без того замечательная…