— Пошли.
Тут вошёл Папа-Костя с Ромой на плече и позвал:
— Макс, ко мне! Вылезай, амнистию объявили!
— Р-р-рома харр-р-роший! – заявил попугай.
— Хороший, хороший! Все хорошие, только обувь грызть всё равно не надо!
Рома взлетел под потолок, в комнату вошла Мама-Таня, вкусно пахнущая кофе. Макс вылез из-под дивана и радостно тявкнул.
Большая уборка
Сегодня все были дома – даже Мама-Таня. Поэтому с утра всё пошло вверх дном.
Дашка-Сашка, лёжа в постелях, подрались подушками. Дрались, пока не ворвался взлохмаченный Папа-Костя с полотенцем наперевес.
— Вам что, заняться нечем? Прибирайтесь, вон какой раскардаш устроили! Мы с мамой поехали за провизией. А Макс где?
Макс лежал за Дашкиной подушкой и прикидывался плюшевым. Больше всего на свете он хотел очутиться под кроватью или на своей подстилке. Он успел понять, что иногда Папа-Костя страшен в гневе.
— Где-то здесь, — промямлил Сашка, оглядываясь по сторонам.
— Где?
— Без очков не вижу…
— Пр-р-р-ривет! – заорал из клетки Рома.
— Тихо ты! Все тихо! Поняли?
Когда за Папой-Костей закрылась дверь, все перевели дух и стали думать, что делать дальше.
— Профессор, слезай, больше бить не буду.
Сашка свесился сверху и показал фигу.
— Вот, поняла? Если бы папа не пришёл…
— …то тебе бы ещё больше досталось. Всё, давай мириться.
— Ну, давай… — пробурчал Сашка.
Макс понял, что гроза прошла и вылез из-за подушки – как раз вовремя, чтобы Сашка на него наступил. То есть почти наступил: Дашка успела его схватить в последнюю секунду.
— Мирись, мирись, мирись и больше не дерись! – хором продекламировали брат с сестрой и расцепили мизинцы.
— С чего начнём? – бодро спросил Сашка.
— С начала! Я покормлю Макса, и будем вещи разбирать.
Макс побежал вслед за Дашкой на кухню, быстро проглотил завтрак, вылизал миску и поспешил обратно, лопаясь от любопытства.
В комнате всё было кверху дном. На Сашкиной кровати под потолком сидели Мавра с Мавриком: наблюдали, свесив усы, щурились, помаргивали. Дашка - Сашка сидели на полу в куче вещей, разбирали её и опять цапались.
— Смотри, уже третьи твои джинсы!
— А чья это маечка с надписью «Реальный пацан»? И камуфляжная толстовка… А джинсы дай сюда, я их вторую неделю ищу.
— Под кровать посмотреть не догадалась?
— Смотрела, их там не было! Вот майка с Человеком-пауком была.
— А почему не достала?
— Я что, нанялась за тобой убирать?
— Сейчас получишь!
— Кто-кто получит?
Тут сверху мягко соскочила Мавра, улеглась между спорщиками на симпатичной футболке с тиранозавром и принялась вылизываться.
— Профессор, эта кошка умнее нас с тобой. Надо не выяснять, кто беспорядок развел, а порядок наводить. Волоки всё в стиралку.
Мавра встала и гордо удалилась на кухню, подёргивая хвостом. Макс побежал следом: спросить кое о чём и заодно присмотреть за своей миской, а то мало ли что…
— Дашка-Сашка что — взбесились, что всё вверх дном переворачивают?
— Макс, у них всё вверх дном – это нормально. Вот сейчас приберутся, поживут в порядке день-другой, и опять всё будет по-старому. Ты просто недавно здесь живёшь. Да что ты к своей миске приклеился? Я на диете, и твоя каша мне сто лет не нужна!
— Извини, Мавруша, я иначе не могу. У нас, у собак, всегда так. Хозяина, миску и дом защищай до последнего, иначе ты не собака. Мы с этим рождаемся. Так что я тут посижу, рядышком.
— И кто же твой хозяин? – Мавра так заинтересовалась, что оторвалась от поилки.
— Папа-Костя, конечно. Он меня выбрал, а я его.
— Ну, тогда ему бояться нечего, — съехидничала Мавра. – А все прочие тогда кто?
— Члены стаи.
— И мы тоже с Мавриком?
— Вы — соседи, хорошие соседи. Я про людей говорю. А Папе-Косте бояться нечего, ты права. Я его никому в обиду не дам. И его, и Дашку с Сашкой, и Маму-Таню. И вас тоже. Не всегда же я буду ростом с тапок. Подрасту когда - нибудь.
— Ты уже растёшь, Максик. Внутри больше, чем снаружи. А Папа-Костя правильно выбрал, я смотрю… Ну что ж, с таким защитником и нам бояться нечего.
Мавра спрыгнула с подоконника, подошла к Максу и неожиданно лизнула его в нос:
— Ладно, пойду, пригляжу, чтобы эти двое детскую не разнесли…
В детской стоял дым коромыслом. Дашка застилала кровати чистым постельным бельём, когда с победным воплем ворвался Сашка.
— Вот он! Ура-а-а-а!