— Ты что орёшь? Кто «он»?
— Стегозавр! Я его так искал, а он был в кармане джинсов – тех, что что я кетчупом залил! Сейчас запихиваю их в стиралку, а стегозавр вывалился!
— Ты что, карманы не проверял? Угробишь машинку – знаешь, что с нами будет?
Дашка исчезла, как смерч. Макс залез под батарею, но уходить из детской было жалко: когда ещё такое увидишь! Сашка виновато шмыгнул носом, погладил стегозавра и поставил его на полку, к прочим чудищам. Вид у них был отвратный, но погрызть и не такое можно. От греха подальше Макс взялся грызть старое, давно знакомое резиновое кольцо: динозавров всё равно не достать, слишком высоко…
В ванной что-то заворчало, загудело. Таксичье любопытство мгновенно сорвало Макса с места – едва впопыхах кольцо не забыл.
Стоящая в ванной огромная белая штуковина ожила. Она рычала и ворчала, как большой рассерженный пёс. Макс поджал хвост и примирительно гавкнул. Штуковина продолжала рычать, и Макс, покрепче прикусив кольцо – для храбрости – подошёл поближе.
Посередине штуковины было окошечко, похожее на глаз. За окошечком что-то крутилось и мелькало, так, что у Макса закружилось в голове.
— Пойдем, нечего здесь смотреть, — сказали сзади.
Это оказался Маврик.
— Стиральная машинка это. Опасная вещь. Однажды я туда залез поспать, внутрь. А что: удобно, никто не мешает. Махровые полотенца мягкие. Ладно, хозяева ещё Папы-Костины рубашки решили постирать. Что потом было!
— А что было-то? – хвост у Макса мелко задрожал.
— Что - что… Мать так всыпала… — Маврик сел и начал умываться.
— Слушай, зачем ты все вылизываешься? И так чистый, шерсть блестит.
— Волнуюсь, — признался Маврик, — Думаешь, приятно такое вспоминать? Хорошо ещё, жив остался. У нас, кошек, правило: если тебе плохо — умывайся.
— А если хорошо?
— Тоже умывайся. Тут не объяснишь. Оно само получается.
— А-а, это, наверно, как хвост сам по себе виляет?
— Вроде того. Только мы хвостом виляем, когда сердимся.
Макс решил запомнить это покрепче.
В детской что-то завыло, и шерсть на Маврике встала дыбом.
— Всё, я пошел, отсижусь на кухне.
— А что это воет? – Макс поспешал за Мавриком со всех лап.
— Пылесос. Им с пола всякую всячину собирают и бранятся, что мы линяем. Тебе хорошо, ты короткошёрстный. А мы с матушкой… ну, сам видишь. Пушистые мы.
— Ты что, боишься его, пылесоса?
— Побаиваюсь, — признался Маврик, – Знаю, что он безвредный, а ничего с собой сделать не могу. Понимаешь, он воет, как мы, коты – когда в марте драки начинаются. «Выходи, я тебя сейчас на части раздеру!» — вот что это означает. Такая у нас боевая кошачья песня. Только послушаешь, и сразу ясно, кто поёт. А чтобы так петь, как пылесос, нужно быть с Папу-Костю величиной. Представляешь такого кота? Меня одной лапой прихлопнет и не заметит.
— Да ведь ты знаешь, что это пылесос! И сам говоришь, что он безвредный!
— Знаю! Это сильнее меня – инстинкт называется. Понимаешь, когда кошачий язык складывался, никаких пылесосов и в помине не было. Всё, Макс, отстань, я перекушу. Когда ешь, не так страшно.
«То-то ты такой толстый», — подумал Макс, но промолчал и улёгся в коридоре - обдумывать услышанное. Чтобы лучше думалось, грыз резиновое кольцо. Грыз-грыз и уснул.
Сквозь сон было слышно, как мимо ходили туда-сюда, шикали друг на друга: «Тихо ты! Топаешь как слон!»
Когда Макс проснулся, с кухни так вкусно пахло, что лапы сами туда заторопились. На кухне за столом сидели Папа-Костя, Мама-Таня и Сашка. Дашка стояла у плиты и подбрасывала всем на тарелки поджаристые оладушки. На плече у Мамы-Тани сидел Рома и прихватывал её клювом за ухо. Он посмотрел на Макса и крикнул:
— Хор-р-рошо!
Всё и правда было хорошо.
Первая прогулка
С утра Макс что-то подозревал. Дашка-Сашка перешептывались, переглядывались и пересмеивались. От любопытства щекотало в носу и сами собой подергивались лапы.
Маврик и Мавра явно знали, в чем дело, но молчали. Мавра умывалась так, словно не мылась месяц, и на все Максовы приставания отвечала только: «Не мешай, у меня сегодня спа-день!» Маврик запрыгнул на Сашкину кровать – под самый потолок – и лежал там, свесив хвост. Рома прикинулся, что перестал разговаривать, а потом вообще сунул голову под крыло, нахохлился и заснул.
С горя Макс окончательно разгрыз пластиковую бутылку и взялся за коробку из-под овсянки. Только вошёл во вкус, как на кухню вошли Дашка-Сашка, улыбающиеся до ушей.
— Макс, ко мне! – позвал Сашка.
Любая Настоящая Собака знает эту команду. Макс побежал на зов. Дашка присела на корточки и застегнула на нём новенький, вкусно пахнущий ошейник.