В детской тоже шёл тихий разговор.
— Саш, ты не обижайся, правда. Это я сдуру так сболтнула. Тебя что, в школе дразнят из-за очков? Да? Скажи, кто, я им накостыляю!
—Уже не дразнят. И бить никого не надо — я сам справился.
— Сам их побил?
— Не без этого. Но не только.
— Ты извини меня, Профессор. Я больше никогда тебя очкастым не буду называть. Что, сильно дразнили?
— Ну-у-у… Я ведь ещё и рыжий вдобавок. Ты чего ревёшь?
— Стыдно-о-о… Давай мириться?
— Давай.
— Мирись, мирись, мирись и больше не дерись! – прошептали Дашка-Сашка и расцепили мизинцы.
— Профессор, я тобой ужасно горжусь. Ни у кого такого брата нету. А как в библиотеку записаться?
— Завтра расскажу. Давай спать.
— Давай. А вот и Мавруша идёт.
— Мр-р-р-р, мр-р-р-р, мр-р-р-р…
Макс давно спал, и лапы у него подёргивались. Ему снились голуби.
Летучий кот
Макс блаженствовал: зажмурившись, лежал на полу балкона в солнечном пятне и грелся. Маврик устроился в цветочном ящике, висящем на перилах, и довольно мурлыкал. Пахло недавним дождем, тополевыми почками. Благодать… Когда ещё гулять поведут, а пока и здесь хорошо.
— Макс, а Макс…
— А?
— Вот ты чего бы сейчас хотел?
— Мышь поймать. Там, во дворе, такое место есть: точно мышами пахнет. Только поглубже копать надо.
— А я бы воробья поймал. Наглые такие: чирикают и вообще…
— Что «вообще»?
— Воробьи. Мы ж с тобой хищники, а они – воробьи.
— Я пробовал их ловить, не получается. Они «фр-р-р-р-р» — и всё, ищи-свищи.
— Да ты не умеешь просто. Надо затаиться, подстеречь и из засады – прыг!
— Тоже мне, охотник… Ты ж и на улицу не ходишь.
— Ну и что? Я по телеку видел! Канал «Дискавери», понял? Там про кота манула показывали: как он живёт, как охотится.
Макс разжмурился и посмотрел вверх. Маврик стоял на перилах и развевался шерстью – куда там манулу. Прошёлся вправо-влево, гордо поглядывая по сторонам…
— Вот смотри, летит! Щас я его…
Тут что-то мелькнуло, и Маврик исчез из виду.
Макс вскочил и с лаем бросился на пластиковое ограждение балкона. На шум прилетел Рома-попугай:
— Что тут твор-р-р-рится?
— Маврик пропал! Рома, вылети, посмотри, мне тут ничего не видно!
Рома ещё не успел сделать разворот, как снизу раздался хриплый мяв:
— Помогите!
— Ты где, Мавр-р-рик?
— Тут, на дереве!
— Дер-р-ржись! А ты помолчи, Макс! Сейчас и без тебя шума будет много.
Рома заорал: «Кар-р-раул!» и упорхнул с балкона в комнату. Макс уселся в углу и изо всех сил старался не лаять. Тут примчалась Мавра: один прыжок на балкон, второй — на перила. За ней вошла Дашка с Ромой на плече.
— Ты что, Рома? Что случилось? А Маврик где? Ой!
Дашка метнулась в комнату, изнывающий от беспокойства Макс – за ней.
— Профессор, там Маврик с балкона упал! На дереве сидит!
— Звони в МЧС!
— Уже набираю!
На душе у Макса полегчало. Дашка-Сашка вдвоём – это сила. Теперь можно не волноваться. Он прихватил резинового поросенка – погрызть, чтобы отвлечься – и вернулся на балкон. Там все были в сборе: Мавра сидела на перилах, и глаза у неё горели так, что хвост у Макса поджался сам собой. Рома устроился на верёвке для сушки белья среди прищепок.
— Дер-р-ржись, в МЧС уже позвонили!
— Я и так держусь! Всеми когтями!
— Если свалишься и свернёшь себе шею, домой можешь не приходить!
— Мам, ну что ты, в самом деле!
— Я сказала – ты услышал! Прадедушка Иннокентий однажды сутки просидел, пока не сняли. Так когтями вцепился — чуть столб не вывернули, пока снимали! С тех пор столб и остался стоять, словно пизанская башня.
— Какая это башня?— встрял любопытный Макс.
— В Италии такая башня есть, шестьсот лет упасть собирается, и всё никак не упадёт. «Дискавери» надо смотреть, а не это ваше барахло «У нас на раёне»! Маврик, слышишь? Это я тебе говорю, между прочим!
Маврик только жалобно мяукнул, а Макс покрепче закусил резинового поросёнка, чтобы не проболтаться.
— Макс, а что вообще случилось?
— Ну-у-у… Маврик хотел воробья поймать и свалился.
— А воробья-то поймал? Маврик, я тебя спрашиваю!
— Не-е-ет!
— Какой позор! Сибиряк называется! Слышал бы тебя прадедушка Иннокентий! Настоящий сибиряк был: и в доме, и в погребе всех крыс перевёл. Ворона повадилась таскать цыплят, так он притаился, подкараулил её и выдрал хвост начисто. Еле-еле крылья унесла, ну, зло затаила, понятное дело… Потом прилетела и дразнила прадедушку, пока он за ней не погнался — азартный был, Иннокентий-то. Ворона от него, он за ней, ворона выше и выше – он за ней по столбу взбирается. Глянул вниз – мать честная! До земли лететь и лететь, а ворона того гляди от смеха лопнет. Посиди, говорит, охолонь. И улетела, а он на столбе сидеть остался.