А вот Васенька жив! Позвонил как-то к Васеньке в три часа ночи сосед с третьего этажа, и сообщил, что есть трехлитровая банка самогона. Вася вскочил с постели и забегал по квартире в поисках ключа, но так и не нашел. И полез к соседу в гости с балкона второго этажа на третий.
Лез, лез, но так и не долез. Грохнулся вниз и повредил позвоночник. Квартиру пришлось продать, чтобы купить в Германии платиновый штырек для прусской выправки. Да и операция обошлась недёшево. Вот к чему может привести потеря ключей от квартиры. И хотя нет теперь у Васи ни ключей, ни квартиры, зато позвоночник как новенький!
Настоящее искусство всегда за гранью. За гранью искусства. За гранью того, что считают искусством. Закопали – и с глаз долой!
Зашла Светка. Одолжить три гривны. «Стыдно мне, стыдно…» Одолжил. Хотя «одолжить» – это слишком громко сказано. Ей стыдно и мне стыдно, что так мало дал, имея полный карман мелочи. Но деньги, как вода: сегодня есть, а завтра нет. Обычно у меня денег нет.
А Светка торгует кофе на разнос, и меня угощает. Груди как груши, а сама как таранка. Совсем высохла, бедолага. И сын не растёт. А денег на американские таблетки гормона роста у неё нет. В четырнадцать сынок выглядит, как семилетний. Зато глаза новые, ясные… Нам бы такие…
Бойся сказать слишком много. Понять, может, и поймут, но художественное впечатление будет разрушено.
Жена ушла на Лесной, а я ушёл в «Хлебный». За пивом. Ночное уже кончилось. А водку не пью из принципа. Чистильщиков рожей асфальт и без меня хватает. По радио опять противное и слащавое сюсюканье. Цой кончился. И пиво кончилось. Пора идти по новой, Панове. «Десант», «Рогань», «Оболонь», «Славутич» … Всю эту дрянь не перечесть. Не люблю пиво. А приходиться пить и пить. Надоело падать на взлёте от паленой водки…
И глотать таблетки. Андрей выдал кучу таблеток, которые на него уже не действуют. А на меня действуют. Отрицательно! Фармакология – наше темное прошлое, алкоголизм – светлое будущее.
С этой мыслью до четырех утра пил и писал всякую чушь. В десять проснулся Со ржавым гвоздём во лбу. С трудом вытащил. И пожаловаться некому. И поговорить не с кем. Самый лучший собеседник – это попугай. Он всегда повторит твои слова тютелька в тютельку. Одиночество сладко, общение горько. Лучше общаться с книгой. Или с бутылкой…
Имей совесть! Ты себя убиваешь домашним алкоголизмом. А у меня нет денег на похороны. Да и жалко тебя, дуру. Пришла на рогах, не могла дверь открыть. На работе поминки и день рожденья. Чёрт бы побрал её работу вместе с ней!
А у нас во дворе полно лавок, деревьев, столов и пустых бутылок. Жара несусветная. Быстрей бы кончилось лето… И быстрей бы весна. Мычит и стонет паренёк: «Ах, этот бл@дский, бл@дский рог!» Дворовая рок-группа. Пиво горькое, а жизнь сладкая.
Если выпить четыре бутылки натощак. Пивной алкоголизм – это тоже алкоголизм. Но мягкий, как тело рогатого поросёнка. Неумеренная страстность натуры. И это странно. Ведь жизнь такая бесстрастная л@рва. Ей на наши страсти начхать.
Уже совсем обалдел от гула и грохота. Машины катят под конами по окружной и мчаться по трассе. И корда у них бензин кончиться? Не люблю сидеть дома. Люблю лежать. Мои мысли слишком поверхностны, потому что я живу на поверхности универсума. На асфальте.
Жизнь так долго подавала надежды, что это ей надоело. И надежд уже не подает. А с милостью всегда была напряженка. Нет ничего порочнее непорочного зачатия. В грязной пробирке. Пора уверовать в Б-га. Ещё немного и – не успею. Наверняка не успею… Вера – это единственное, что у меня есть. Вера в себя.
…На душе светло, а в квартире темно. Тянет на улицу. В предрассветную тьму… Построить дом, родить дерево, выпить и закусить. Я сыграл в театре жизни совсем не ту роль, которая мне была предназначена, поэтому не верю ни в Бога, ни в Судьбу. У кузнецов своего счастья руки, как правило, чужие. Многознание уму не научает. Пиноккио – старший брат Буратино, я – младший… Хорошо проспиртованная деревяшка.
Очень жаль, что «Норвежский лес» Харуки Мураками читал с большого бодуна. Может, именно поэтому воспоминания самые мерзопакостные. Перечитывать противно. Зато «Кафку на пляже» прочёл, когда колотун отпустил. Прекрасный роман! Бессонной ночи стоит!