Бедная моя мать пережила себя. Старческий маразм, медная-то бедная, но я беднее. Каждые полчаса подсовываю под ней горшок, но сверху не каплет, иду в соседнюю комнату, ложусь и читаю всякую скучную дрянь, пытаясь заснуть. Но не тут-то было...
Стоит задремать, как из соседней комнаты несётся раскатистый полухрип-полустон: "А-а-а... Я-а-а с – вя-та-ая жен-щи-на-а-а!" и так всю ночь. Выдрыхнется днём, а ночью рулады выводит. Днём хоть что-то соображает, а ночью... полный отпад. Не жизнь, а сплошное наслаждение. Захер на хер Мазох али просто захер. Нет Сил слушать этот вечный скулеж. Встаю, подхожу к матери, врубаю телевизор, а там опять вечные ночные новости.
Курочка по зёрнышку клюёт, а мы – по темечку. Некоторые куры несут по два яичка, некоторые петухи – по три... И все – всмятку! Непонятно? Мне и самому это не понятно. Но против правды не попрешь.
Нынче любая ложь – Правда! С большой буквы. Были и мы рысаками… Русаками и немцами, а теперь все, как один, – украинцы! Даже чукчи. Манией величия маленькие нации не страдают. Наслаждаются! Я пьян без вина. От дикой радости существования. Но выпить всё равно хочется.
ДАЕШЬ ПРЕЗИДЕНТОВ!
Выборы. За баксы с номиналами мертвых американских Президентов во всём мире выбирают Живых.
Выборы очередного Президента, 26 кандидатов – и один другого краше. Краше в гроб кладут – и цветы на могилку! Одного слегка отравили, другой сам траванулся нарзаном; один – бывший уголовник, другой – будущий...
Но страна, а сплошное поле уголовных чудес. И вся президентская рать на это поле приходит. Бурьяном и коноплёй все заросло. А в зарослях – бутылки, бутылки, бутылки... Из-под конины, водяры, портюши, пива и шмурдяка. На любой вкус. Собирай не хочу!
Обрыдло! Уж лучше самому дёрнуть 100 грамм – и закусить собственными мозгами. Что я и делаю, попадая в "спецтравму" – бывший медвытрезвитель, то в нейрохирургию.
Счастье ещё, что голова крепкая, как чайник с отбитым носом. Счастье! Это святое... Чтобы житъ хорошо, надо быть пьяным в стельку – от бешеной радости существования.
В следующей жизни буду женщиной. Святой женщиной. Родиной-матерью. И никакая инквизиция, никакой мент-алитет мне не указ. Сам себе в указ и уголовное уложение. Чего и вам желаю...
Одни держат за пазухой камень, другие – крест. Крестоносцы, мать их… святая! Дожили… В стране бывшего тотального атеизма даже Президент успел перестроиться; принимает присягу на Библии!
А рядом лежит и тихо дышит демократичнейшая из Конституций. Святая книга! Не люблю власть предержащих. Но рвущихся к власти не люблю еще сильнее. Черт им судья. И все мы.
Наши кандидаты в президенты скоро станут Президентами. А пока что поливает друг друга грязью. Один другого краше. И нет у нас выбора. Но выборы – есть! Все на выборы, не приведи Господи!
Еще 300 лет назад кто-то из французских мыслителей писал, что каждый народ имеет такое правительство, которого заслуживает. И мы своё честно заслужили. Параша – жизнь наша. Но это я уже устал повторять. Наша – не значит ваша. Живите! И стройте дворцы на Кипре и хатки в Швейцарии.
Хорошо иметь "непьющую" жену. Но ещё лучше никого не иметь. Бессмысленно быть мужчиной, если нет рядом резиновой женщины. Бабы, конечно, дуры, но зато живут дольше нас. Если не закусывают. Нет, алкоголички мне не нужны. Я сем алкоголик. Трезвость украшает женщину, но не красит мужчину.
Я уже старый пень, а ведь был молодым пнем когда-то. Как сейчас помню – целых десять дней не пил. 10 дней, которые потрясли мир. Запретный плод опять созрел. Сорвать его – наша задача!
Борычу денег давать нельзя, а суп – можно. Татьяна да сих пор вспоминает, как двадцать лет назад он одолжил, нет, не одолжил, а взял девять рублей, чтобы купить ей кг какой-то редкостной сырокопчёной колбасы. И явился через три года. Без колбасы, естественно. И без денег.
Если это жизнь, тогда, конечно, живи и радуйся! Что мы и делаем. Одни уже не пьют: всё выпили. Другие ещё пьют, из последних сил. И я – всегда рядом! Выборы всё ещё продолжаются. Выбираем себя! Всё – суета сует. А остальное – тщета. Но зато приятная. Родился в одном государстве, живу в другом, умру в третьем. Или в четвёртом. Душа нараспашку. Тьфу! Оказывается, это не душа, а совсем другой орган.