Очень тяжело остаться на бобах и всю ночь ничего не есть, кроме бобов; утром встать, съесть в один присест первое, второе и третье — и снова ничего не есть до самого обеда. И так — всю жизнь! Не жизнь, а сплошное недоеда-ние. Срам, а не жизнь...
Бредёт Ван В. по улочке, едва бредёт, а срам его гордо шагает впереди. Все оглядываются:
— Боже, какой срам!
А сраму хоть бы хны...
Лузгает себе семечки, да сплёвывает шелуху на кальсоны. Срам, да и только...
Срам срамом, но однажды уже и Ван Ваныч понял, что тот, кто не пережил горя, тот и в радости не человек...
И стал чуждаться радостей жизни. А горе его мигом нашло....
И решил тогда Ван Ваныч наложить на себя руки. Но не тут-то было...
Резко зазвонил телефон и великий Гуру стал внушать Ван Ванычу, что жизнь каждого человека принадлежит всему человечеству, а ему, Ваньке, выдана взаймы и чуть ли не по квитанции за жизни тех, кто преждевременно преставился и покинул земную юдоль, хотя и жаждал остаться в рядах живых.
Смекнул тут Ван Ваныч, что пора ему смотаться в Райские Кущи и сдать свои клетки на плановое клонирование. Но никто его порыва в Преднебесье не оценил, а все разом на него навалились, надавали тумаков и вышвырнули на Землю: “Живи!”.
С тех пор сколько Ван Ваныч не умирает, а всё живёт и живёт... Без Счастья, без Радости, но зато — и без страха смертного, радуя окрестное Человечество, пьянь подзаборную. да ещё иногда эпистолярии по старинке кропает
Привет, Веле! Решил до осени не писать, но жизнь наша развесёлая такая, что если не писать по ночам, то мочевой пузырь может лопнуть от гомерического хохота унитаза… Поздравляю тебя с днём Смеха сквозь Слёзы! И желаю не лопнуть от хохота в геенны огненной!
…Мало создать что-то новое. Надо стремиться создать то, что никому не под силу. Даже тебе.В искусстве надо быть бурлаком. Гений всегда тащит себя, как баржу против течения.
Животное рождается в паутине инкстинтов чтобы выжить.
Человек рождается беспомощным. Чтобы жить.
Можно не верить в собственную смерть. Но это тяжело.
Куда проще не придавать ей значения.
Наши несчастья такого сорта, что вполне могли бы составить счастье другим.
Иногда хочется наказать себя так, чтобы другим не повадно было…
Тут тебе еще высылаю копию одного славного письмеца адресованного мне - Леониду Нефедьеву:
«Очень трудно сказать что-нибудь с определенностью насчёт таланта, когда перед тобой мелкие крохи стиха и когда ещё не ясно: от любви ли это к стихам только или от более серьезных побуждений.
Строчку-другую, даже строфу можно слепить приметную, даже заковыристую, но всё это может быть и предварением чего-то значительного, и просто игрой в созвучия, в неожиданные словосочетания.
Поживём – увидим. Желаю всего доброго. А. Твардовский».
Письмо написано мелким почерком на твердой бумаге за три с половиной года до кончины… 25 апреля 1968 г.
А что до поскриптуму к письму А. Твардовского, то… Пожили – увидели… Стихов нет. Остались афоризмы и полусказки… Хоть что-то… А тогда носился с этим письмом, как дурак с писаной торбой, всем показывая,.
Как же, сам Твардовский, легенда хрущевской оттепели…. Но все, кому показывал, давно померли. Теперь показываю живым…
… Я читал твои мысли вслух, а ты думала, что наши души идентичны.
Зачем пишу стихи, спросила вдруг со злобой в голосе и с влагой в очах…
Я не пишу стихи. Пишу я боль….Её глаза, ресницы, губы…
Пишу, чтоб «снять». Собакой твои пальцы облизать – и укусить!
Прости! Анализ очень груб и верен быть не может.
Ну и неверен – тоже… Прости за боль. Прости!..
Но отступить я не могу – и распластавшись шкурой боли,
тебя заставлю лечь – не телом, так душой – на шкуру эту,
липкую от крови. Вот живодёр – я сам! – ужасно неумел,
и шкуру собственную выделал я плохо.
Нет времени и сил очистить от мездры, огрызки сала снять м вялых мышц…
Прости! Прощай… Гудит в ушах эпоха. Я слышу свист её упругих крыл.
Прости за боль. Тебя я не накрыл… своим крылом…
Я сделал всё, что мог. Но сделал плохо…
…Многие путают мои дневники с документальным кино, а это полусказки, в которых документальным является лишь автор. «Я»-автор и «я»-герой могут то совпадать, то не совпадать, но… Право автора простое: умри стоя…
Мы рождены, чтоб сказку сделать пылью….
Талант можно погубить, с бездарностью дело обстоит сложнее.