Тьяна спит и видит сны, быть может. Но вопит по ночам страшно. Страшнее, чем днём. Жена №1 и жена№2 на ножах, длинных и острых. Делят шкуру неубитого медведя, то есть меня. (При живом мужике грызутся из-за его квартиры, как будто опухоль мозга уже доела его – Ве Ша).
Но старания их напрасны. Ближайшие десять лет умирать не сбираюсь… деньги собранные на операцию головного мозга, ушли на похороны. И это хорошо. Никаких операций! Оперируйтесь сами. Врачи не боги. Они такие же идиоты. Как и мы. Но более профессиональные…
Разгорается заря новой жизни. Старую жизнь забыл почти полностью. Алкогольная амнезия… В нашем возрасте сохранить молодость духа можно либо творчеством, либо бутылкой. Бутылкой, конечно, легче, если здоровье, как у лошади Пржевальского. Но где её взять, эту лошадь?..
Даже себя мне уже лень перечитывать. Что же тогда говорить о Гегеле или Толстом. Пусть покоятся с миром… Нет, не надо пить до зимы… Вам надо – вы и пейте!
Без матери квартира катастрофически опустела. Срочно надо парочку собачек, чтобы заполнить пустое пространство заботой и любовью… К тому же моя отдышка прогрессируем, а моя худышка регрессирует. На портвейне розовом…
Увидала невзначай на спине синяки размером с чайное блюдце и поверила, наконец, что ребра у меня треснули и плохо срастаются, а голове – хоть бы что… Броня крепка и Таньки наши быстры. Так и норовит вызвать то «скорую», то участкового милиционера…Свой человек дома, хотя и пила на работе… За что и сократили.
Балкон завален бутылками, кухонный стол –таблетками. Пей – не хочу! Хочу не хочу, но пью. В очередного запоя… Нос перебит, дышу ртом. И дыхание, как правило, хриплое.
Когда перестаю хрипеть, моё чучело пьяное, но зато сердобольное вскакивает с соседней кровати и проверяет, жив ли я. И раздражается страшным матом, если выясняется, что всё ещё жив, но делаю вид, что мёртв, переставая дышать. В результате этих заботливых проверок бессонница отвратительная, и никакое снотворное уже не помогает…
Лёгкий гротеск в дневничке деревянном присутствует. Изложение не абсолютно документальное. Это скорее вырезка телячья проспиртованная из жизни нашей альдебараньей…
Отходняк давно позади, но последние двое суток самочувствие полутрупное. То ли от таблеток немереных, то ли от жары несусветной, то ли от интенсивного общения с проклятой электродрелью. Даже затычки для отбойных молотков, подаренные Женечкой. Уже не помогают. Ангельский голосок моей алкоголички пробивает любые затычки… Вместе с мозгами.
Чем кума отличается от крёстной матери? Цветом волос? Не помню… Детей не крестил, на свадьбы не ходил, даже на свою не пошёл. Надоело! После первого развода пообещал себе жить с кем попало, но никогда не жениться. И с трудом, но выполнил обещание…
Не помню, хоть убей, что читал в детстве кроме сказок братьев Гримм и «Дневника» Жюля Ренара… Читал по ночам – тогда, в двенадцать – с фонариком под одеялом зрение и испортил…
Уже шестьдесят, а всё ещё в очках, но читаю без очков – старческая дальнозоркость вполне уже компенсирует детскую близорукость. Хоть какая-то польза от затянувшегося до гробовой доски близорукого, но лучезарного детства…
Мать уже умерла. А я ещё жив, как ни странно. Но Жизнь после Смерти – это не жизнь. Призрачное белесое существование…
Киев и Рио-де-Женейро – города-побратимы. По температуре… И у нас, и в Рио – в один и тот же день может быть +25 градусов… А в Москве-Мадриде-Кракове только +20. Похолодание по всей Европе. Но Европа нам не указ, и НАТО не указ, и Президенты не указ – мы сами себе указ и уголовное уложение. Мы. Слава Богу, не Европа, мы – Азия, прорубившая окно… в Бразилию.
Глянул в зеркальце для бритья – рот как Куринная гузка, уголки губ скорбно опущены. А на душе весело и светло. Нет, пора снимать маску скорби. Вместе со скальпом. Пора!
Пора-то пора, но не тут-то было… «Наши топоры лежат до поры». А мы до сих пор лежим в обнимку с ними, срослись в одно целое и давно заржавели… Кто с серпом и молотом к нам придёт – без яиц останется (без куриных)… И поневоле станет вегетарианцем…
Из двух зол женщина выбирает то, что длиннее, а пьяничка – то, что дешевле. Шмурдяк!.. Насиловать себя приятно, но самоуничижением заниматься приятнее. Особенно в старости.
Самоуничижение – призрак мудрости. Половой призрак? Бессильный, как любой призрак… Разваливаясь на запчасти, поздно болтать о счастье. Но любить – никогда не поздно! И старый «Запорожец». И новенькую «Тойоту»… надоела бытовщина. Надоели пьяные вопли. А что делать?