Каждый будет торчать как шип в индивидуальном коконе внутреннего света (внутренней тьмы), спонтанно творя своей Мыслью окружающий Мир... — от бронтозавров до гурий. Мир вашему дому!..
Кокон не вечен!
Существа электромагнитных полей глупее кукурузы, зато живут вечно. По нашим временным меркам. А загадка Эволюции остаётся загадкой, обезьяна обезьяной, получеловек — получеловеком...
И баста!
Ангел из Преднебесья, преступивший черту, становится чертом или чертыхой, человек же — зверем рыкающим и оскальным...
Цель обезьяны №1 — Разум человека...
Цель обезьяны №2 — Сознание Бога...
Цель обезьяны №3 — Бессмыслие.
И оно всегда к её обезьяньим услугам…
НАМ ЭВОЛЮЦИЯ КОНЕЦ СВОЙ ПОКАЗАЛА!
Эволюция — это нечто неконтролируемое, нечто спонтанное, весьма напо-минающее поллюцию молодого половозрелого организма.
— Наша Эволюция слепа, как крот, точнее, как фаллос — изрекаетВан Ваныч, подгруженный Вторым гранчаком. — Верил я когда-то, — продолжает он, — что самореализация каждого индивида — единственная цель Вселенной, единственная Цель того Целого, у которого нет и не может быть Цели...
- Ничего вечного нет! — изрёк напоследок Ван Ваныч и отвалился под стол, где его только и слышали... Когда он зычно и многотрудно сопел.— Наш антропоцентризм смешон, — додолбался он, прейдя чуть в себя, до самого зелёного ЗмИя Горыныча, но не более, нежели библейский Изм гражданина Онана.
— А-но-ни-ст.. Две опечатки в одном слове! — обрадовался нафарширован-ный психоаналитическими познаниями ЗмИй. — Сам Фройд захлопал бы в ладоши от восторга...
— Человек носитель Разума?!. — вопрошал из-под стола сонный дух Ван Ваныч — Нет, скорее Разум носитель человека... Бациллоноситель!
— Нет уж, — возразил позеленевший от нарзана Горыныч. — Причем здесь Разум?.. Каждый стоит ровно столько, во сколько сам себя ценит. Если, конечно, рождён под знаком Весов. А не под знаком Нарцисса.
— Для меня нет ничего святого, кроме научного Атеизма, — глухо варнякнул из-под стола чуть просохший Ван Ваныч. — Впрочем, и его уже нет, остался лишь ненаучный. Вот и веруешь во что попало... А что не попало, на пол упало, сгорело в печи, ешь кирпичи...
— У тебя, Ван Ваныч, фантазии, как у молодого: из палок — молнии, из фаллосов — кресты... а ведь не мальчик!
— Мальчик — не мальчик, а насчёт писаний псевдомаститых своё мнение у меня имеется. И вот что я вам, ЗмИй Горыныч, скажу: всё мельчает... Головачёв “Логова зверя” ниже на голову Головачёва “Реликта”...
— А пошёл бы ты, Ванька, туда... где лежишь... Сядь и напиши за Головачёва...
— И напишу!..
— Благими намерениями вымощена дорога в ад, неблаговидными — в зад!
— Да, брось ты, зелёненький, свои нравоучения без печения!.. Наш бог — не фаллос... Но и не щель компьютера...
...И говорят, говорят... Что-то не эпохальное, не звёздное, но вечное... Всех понимают, всех жалеют, всех любят. Даже некрофилов. Лишь оголтелых сла-вянофилов не могут понять... И полюбить их никогда так и не смогут. Уж ес-ли ты труп, живой труп — лежи и не дёргайся...
КАК БЫ ПАСХАЛЬНАЯ АГАДА
Когда Ваня был маленьким, как отвёртка, отец регулярно укладывал его поперёк лавки и упорно, со слезами на глазах, порол ремнем, дико вскрикивая:
— А не пиши красиво! Не пиши! Не пищи!
И Ваня не пищал. И не писал. Ему вполне хватало писателя-отца. Но когда отец умер, Ваня незаметно превратился в Ван Ваныча. И как ни скрежетал зубами по ночам, как ни сопротивлялся призванию, гены брали своё..
И Ван Ваныч начал писать. И, что самое противное, писать красиво. И теперь уже Ван Ваныч укладывает своего Ваню поперёк лавки и, стиснув зубы, молча хлещет его ремнём. А окрестные старушонки только охают...
Как-то идёт по улице одна такая старушка, а за ней град идёт, никак догнать не может…
Старушка остановилась, и град остановился. Застыл на ветру. Старушка пошла, и град пошёл.
Так и шли, пока не дошли до универсального магазина. Старушка в магазин зашла, а град никуда не зашёл. Побарабанил, побарабанил по крыше и пошёл себе дальше...
Идёт старушка по улице, а на неё кирпичи падают. Один упал — мимо, другой упал — мимо! а третий — в самое темечко! Ойкнула старушка и преставилась…