Кешины ножки подломились под таким чудовищным весом, а одна вообще отлетела. И теперь Кеша, скособочась, едва ковыляет по собственной квартире. И на улицу выходит лишь за хлебом…
А в квартире — хоть шаром покати. И серванта давно след простыл. Выменял по бартеру какой-то залётный грузин за бутылку армянского коньяка. И увёз в Сухуми. Теперь в пустой квартире ни серванта, ни табуретки...
Только дворовые коты иногда по мелкой надобности заскальзывают, а по большой и не думают. Чтобы на собственном не подскользнуться...
А от Ваньки Паслёна однажды ночью ушла родная жена, и он решил любить только мужчин. Но соседи любили друг друга, и на Ваньку им было, грубо говоря, начхать…
Ваня обиделся, и, хотя очень не любил животных-дармоедов, подобрал в соседнем дворе драного котёнка, назвал его Мужчинкой и решил жить с ним. В гордом одиночестве!
Но не тут-то было...Котёнок подозрительно быстро вырос и однажды принёс Ивану кучу малу щенят. Короче говоря, оказался сукою. И стукачом!..
Одел Иван брезентовую робу, поклал малят в мешок и пошёл на рыбалку. Рыбинспектор поймал его на мокром и забрал весь улов…
И теперь Ванька живёт со своей сукой, называет её Мужчинкой и ждёт не дождётся открытия рыболовного сезона...
Однажды пришел Ван Ваныч и к Штылвелдам в гости...Хотел послушать последние новости, а Штылвелд вдруг вывалил на голову Ваньки кучу малу любимых своих эпистол...
Деваваться было некуда... И решил В. Ваныч не в одиночку страдать, а читая... Цитировать!
«6 марта 1999 г. Шалом Вадим! – бодро писал Веле своему воронежскому издателю. – Писать тебе приручаюсь с оказией, поскольку график бытовухи, особенно после женитьбы, настолько уплотнился, что временами и головы не поднять...
Едва ли не через неделю после нашей с Ириной свадьбы, мы дружно встали на творческие рельсы. Вчера в республиканской газете “Правда Ораяны” опубликована графическая работа Бемби, но графические подвязки в газеты самого разного толка, увы, выходят из моды. Хотя, по-хорошему, моду можно и навязать...
Однако сегодня все ищут и находят некие виртуальные фоторяды событий, всё больше апеллируя к простым фотофактам, оставляя их прозападно без комментариев, а чистое искусство “поколения дворников и сторожей” опять уходит в песок. Сегодня требуется новая элитная стилистика....
Продолжаю писать рассказы, хотя за тот год мне ни разу не заплатили... После выхода в декабре прошлого года повести “Прощай Андрей Чорнотроп или новая Гульсары”, в марте напечатали мой рассказ в переводе на ориянский язык...
Но фон регулярных публикаций ничего нового не добавляет... настоящая Литература отошла сперва на второй, а затем на третий, четвертый... семьдесят пятый план...
Грядёт новое время!.. Я всё ещё не в Н_СПУ. Похоже, быть мне вечно, но прочно в подползающих в эту литературную “малину”...
Жаль, дружище, что почти без толку отшумело для нас с тобой целое издательское десятилетие. Мое полное собрание сочинений, по всему видно не за горами. В апреле мне сорок пять. Вот и замелькало новое времечко без торжественных ужинов и юбилеев...»
На что Воронежский редактор бодро ответствовал:
«4 марта 1999 г. Веле, привет!
Письмо твоё, где ты жаловался на происки почты, получил. Сейчас готовлю брошюру “Веле Штылвелд (1994-1998)”, куда войдут все дошедшие до меня и сохранившиеся твои письма, а также отрывки из литературных дневников... вроде бы и всё. Вадим»
— Славненькая переписка, — скороговорненько проговорил Ван Ваныч, и строго потребовал, — Веле, время! Не отвлекаться... Так на чём мы остановились?
— Вроде бы на Метагалактических яйцах...
— Тогда погнали лебедей... Мышка-норушка по лысине бежала, хвостиком махнула. Яйцо разбила... И задала себе вопрос:
— Что было раньше, Курица или Яйцо?
— Разумеется яйцо, Размером с Метагалактику... Нам эволюция конец свой показала... — Неожиданно взгрустнулось Ваньке. — Муки творчество переходят в метастазы...
Афоризмы перестают услаждать... Окрестное человечество жаждет иметь Героя... И оно, возможно, его получит...
— В виде Ван Ваныча...
— А это кто? – внезапно удивился Ван Ваныч.
— Так себе, типчик особый... Ни с того ни с сего привязался как банный лист... И предъявил мне досье... Как комиссару Мегрэ... Вот теперь и копаюсь... И удалялся от него, но тщетно!..