— А может быть есть смысл его послушать?
— А почему бы и нет... Что же на самом деле: ошибся раз и сразу расстреляли? Да и впрямь ли он был — этот бородато-лысый мужик?.. И как мне теперь с ним поступать, что мне теперь ему говорить?
— А рассказывай о нём всё, что узнаешь! — предложил Штылвелд.
— Насиловать противно бородатых... — стал вяло отнекиваться Ван Ваныч. — Уж лучше я о Ван Ваныче до времени помолчу: быть лысым неприлично, но приятно...
— И всё-таки, оставь мне досье, — запричитал Штылвелд. — Чем же так плох твой новый герой?
— Был идиотом, но любил соседей... Ему закуска улетела в рожу... Когда-то он умел быть длинношеим... Младенцем верещал такие вещи, что даже у бл!дей вскипала кровь!.. Чуть непогода — выпадал в осадок... Завидовал конкретно обезьянам...
Большего я говорить о нём не берусь — слова, как камешки, стирают зубы в пыль...
— Тогда оставь хоть пару страниц досье, — упросил навязчивый Штылвелд.
— Читай, ознакамливайся... — в конце концов, разрешил Ван Ваныч, и удалился в сторону Лоходрома, оставив приятеля на базарном Мелкодроме, где они и расстались, перекинувшись пьяными рукопожатиями со сворой окрестных мутантов.
— Ужасно глупо быть себя умнее!.. — винно выдохнул на прощание Ван Ваныч и растворился низги, оставив Штылвелду свое увесистое Досье...
Из которого впоследствии стали очевидны многие факты о повседневной и подковерной жизни Ваньки…И в частности о том, как однажды Ван Ваныч решил уйти в Большую политику. И стал членом партии Любителей Пива. Но вскоре перешёл на водку...
Пока случайно не узрел чью-то пьяную харю в зеркале. И понял тогда ВВан Ваныч., что с имиджем у него нелады, зато с харизмой —о’кей.
И оттого однажды Ван Ваныч плюнул в зеркало и попал в Аполлона. Но явно не Бельведерского. И тогда Ван Ваныч осерчал и в сердцах плюнул трижды в Солнце — но оно не погасло...
С горя Ван Ваныч ушёл безмерно в себя. И на Землю уже не вернулся.
Случилось так, что в ту пору на голову Ван Ванычу села летающая тарелка. И Ван Ваныч воскликнул:
— Я в НЛО не верю — факты мусор! — Но тут же познакомился с прекрасным человеком. Тоже инопланетянином... И тогда Ван Ваныч услышал голос крови. И стал донором пришельцев.
А однажды Ван Ваныч встретил мудреца. И прикинулся простаком. Но мудрец тоже оказался не дурак выпить.
И тогда Ван Ваныч увидел себя со стороны. И его чуть не вывернуло наизнанку. Оказалось, что он родился неевреем. Ну и что?..Не всем же непрерывно рождаться евреями…
А однажды Ван Ваныч родился козлом. И завёл себе целый гарем. Овец!
А как-то Ван Ваныч купил на рынке коровье вымя. И сосал три дня. Но телёночком так и не стал. Хоть один профессор дал Ваньке в рог…Ванька взял, но с тех пор не любит интеллектуалов.
Но вот один гнилой интеллигент заразил Ван Ваныча страстью к Голой Истине. Ван Ваныч долго лечился, но так и остался инфицированным.
До той поры Ван В. долго искал Бога. Но, столкнувшись, — не узнал. Так и прошёл мимо, не заработав тридцать сребреников.
...С этого всё и началось. Ведь до того Штылвелд достал корефана своими эпистоляриями, что решил и Ванька подлить масла в эпистолярный огонь и с хитрой улыбкой оставил Штылвелду письма “московского гостя”, дескать “и нам писали Вить Витичи”...
НЕНАВЯЗЧИВАЯ ЗАУМЬ МОЛЧАЛИВОГО ПОКОЛЕНИЯ
«3 мая 2000 г. Здравствуй, Ванечка, дорогой! Спасибо за письмо, которому я был чрезвычайно рад. Как и твоим мини-рассказам про ведомого мне Ван Ваныча, бедового хлопца.
Ты написал, что размножил рассказики тиражом в тысячу экземпляров. Моя книга вышла, как говорят, немалым тиражом — семь тысяч экземпляров. Невелика и разница. Она синяя, довольно большого формата, называется “Атлас тайн и загадок”, на обложке крупно — некая пучеглазая физиономия, стоить должна по моим подсчётам гривен сорок пять.
Давеча, на дне рождения, где собрались друзья-гости, некий современный эквивалент, скажем, Пушкина — Игореша Иртеньев (действительно, весьма популярный поэт) до обидного справедливо чихвостил как мою книгу, так и детские (на самом деле — хорошие; во всяком случае, в детских журналах они нарасхват) стихи, которые начала и продолжает сочинять моя жена Ира. Дело, собственно, не в качестве писаний, а в стратегии...
Он оценивает все литературные успехи с точки зрения популярности автора. Именно это является целью, с последующим вхождением в круг избранных поэтов и прозаиков. То есть, моя “книжка с картинками” этой самой славе не способствует, так как, строго говоря, не является авторской, а всего лишь компилятивной...