Из этого нереального трубопровода я вырвался в заводские трущобы, которых и вовсе не должно было бы существовать — между лабиринтно-изогнувшимися кирпичными заводскими заборами проложены гулкие ржавые мостики, под ними — железная дорога.
Словом, чем дальше двигался, тем более ощущал, что это вообще где-то не здесь, не в реальном мире. Так и оказалось, — выбрался на набережную, вдоль которой выстроились избыточно-пышные, какие-то южные, как в Одессе, дворцы и там был некий заводишко (к нему-то я и пробирался, удивляясь тому, что нарисованные на карте улицы существуют в действительности), который осаждали пенсионеры. Там торговали всякими несусветными приборчиками для поддержания здоровья.
Смотрел на эти устройства и снова не верил, что такое может быть — магнитные палочки, которые можно совать во влагалище, а мужчинам, соответственно, в анальный проход...
Ну, купил я там фильтр для воды и затем попал на фабрику одеял, где толстые тётки отчего-то испугались, что неожиданно ворвавшийся мужчина — я, то есть, — на этих горах одеял немедленно их изнасилую. Испугаться-то они испугались, но радостную надежду всё же не теряли, что всё произойдёт именно таким образом. Обманулись...
Я покинул их с одеялом под мышкой и поехал в маршрутке по запредельному миру, пока меня не вывезло уже в реальный мир Москвы, цивилизованный и скучно-привычный. Так вот и развлекаюсь между писаниями. И сейчас вот думаю, что отпишусь к числу где-то двадцатому с чем-то там, получу деньги и отправлюсь в нереальные миры и даже уже приблизительно представляю себе маршруты...
СЛЕДЫ ВО ВРЕМЕНИ
-Знаешь, Ванечка, - прокричался по линии Киев-Москва рассудительный в текстах Вить Витич.- Ещё более интересно, что ты — Близнец, чего я никогда не знал, а теперь осознал, отчего это нас тянуло друг к другу: Близнецы — управляющий Скорпионом знак.
— А что, — взбодрился Ван Ваныч, — близнец – он в жизни мудрец… А вот был у меня младший друг, лучше старших двух, и любил я его очень. Может потому и любил, что сына у меня не было, сплошные дочки, а может потому, что считал его гением...
А он, за то время, пока я считал, женился, развёлся и уехал в столицу нашей Уродины, позвонив мне перед уездом... И с диким сладострастием в голосе злорадостно поинтересовался, правда ли, что я уже рогат?..
Прослышал, видимо, о моём очередном грядущем разводе.
— Да, — говорю, — один рог уже вырос. Жизнь, шо кобыла, шо быка полю-била: выкидывает такие коленца, что последние яйца отлетают. А за стервятниками дело не станет, не говоря уже о друзьях...
Заткнул он своё хлебало и укатил в Москву щи лаптем хлебать...Прошло двадцать лет...Контора по заготовке рогов и копыт давно закрыта...
Время и вино может превратить в уксус, а мужская дружба крошится, но не ржавеет... И теперь внезапно воскресший друг чуть ли не каждую неделю присылает мне иностранные письма-открытки из ближнего зарубежья...
Последняя — выше крыши, но ниже асфальта...
Отпечаток босой ступни на бетонной плите. И надпись: “Оставь свой след в жизни!” На обороте — автограф моего растолстевшего на московских хлебах друга:
“Это по поводу Лёвушки Толстого, как ты меня обозвал. Ну, можешь понимать и так, что я — это твой след в жизни”.
А в выходных данных открытки значилось:
“Фотобанк “Береста”, 1997, Отпечатано в ИПО “Лев Толстой”.
Заказ 2053 /19/
Такой вот след...
- Дочка моя, Ванечка, которая тоже Близнец, только что вместе со своим фильмом вернулась с единственного российского мультипликационного фестиваля в Таурусе.
Плюется и плачет — там все только и делали, что пили по-чёрному и трахались в разных сочетаниях, а уж до фильмов просто никому не было никакого дела. Некоторые её сокурсники органично вписались в эту вакханалию. Пришлось не только успокаивать дочку, но и многое объяснять, что есть что в мире кино и кто есть кто...
Некогда в мою бытность главным редактором “Союзмультфильма”, я выбивал деньги из государства в лице министерства ... Деньги на производство большого отечественного мультсериала, который бы и кинопроизводство наладил и американцев “умыл”.
Но некий режиссер Саша Татарский (может помнишь, как некогда по ТВ крутили его “Пластилиновую ворону”), ловко меня оттерев, все денежки пустил на кутёж под названием “общероссийский фестиваль”, куда собираются друганы, а отнюдь не кинематографисты. В результате — кино не снимается, а фестиваль, на котором показывать нечего, не проводится...