*****
А сейчас, шло лето 1968 года, и друг мой стоял на подоконнике окна общежития, и поражал своей мускулатурой девочку, смотрящую на него из окна дома напротив. А наша компания выдавала гримасы за его спиной, подбадривая его к предстоящему подвигу.
Мне грустно, что глядя сейчас в прошлое, я знаю о судьбе каждого из них, потому что большинство из них я пережил.
Был среди нас кочегар, просто мы его так называли, потому, что по великому несчастью, работал он в какой- то газовой котельной. Тогда в советское время не работать было нельзя: сажали за тунеядство. А он, как и все мы, писал. Писал днями и ночами свой великий так и не оконченный роман, а в котельной писать очень удобно: пару раз посмотришь на приборы и опять пишешь. По-моему он там и жил. Потому что из дома жена его выгнала. Ну, никаким он был мужем. Он был писателем. И из института его выгнали. Ну не интересно ему было сдавать экзамены и ходить на лекции. В голове у него был только его неоконченный роман и, наверное, он был очень талантливый. Потому что, когда мы заходили к нему в кочегарку, он иногда читал там, и это было здорово! Велик и ясен был его путь к славе. Но как-то он открыл дверь и впустил дворовых алкашей просившихся погреться. Его культурных речей они не поняли и забили его до смерти.
Говорят, что рукописи не горят. Еще как горят! После похорон, мы пришли в кочегарку, чтобы забрать его рукописи- их не было.
– Лежали тут какие-то бумаги – сказал нам тот, кто был теперь на его месте
– На хрен они мне нужны. Сжег их.
*****
Так проходили моя жизнь и жизнь тех, кто со мной эту жизнь проживал. Вообще-то была хорошая жизнь, потому, что другой мы не знали. Другая открылась нам потом, когда жизнь многих из нас уже закончилась, а у оставшихся заканчивается. И та и другая жизнь нам открылась глазами тех, кто живет сегодня. Открылись КГБ, съезды партии, жуткие очереди, уравниловка – 120 рублей зарплата для всех. Вообще, тот особый путь, по которому шла эта страна, как оказалось, к своему разрушению. Но в этой жизни нам было уютно.
*****
Шел 1968 год …
Мы были молоды, радостно и весело, шли к своей заветной цели: стать великими и оставить после себя нетленные романы. Толстой и Шолохов- тут рядом не стояли!
Тем летом, как- то раз, сидели мы с другом в кафе и клеили, конечно, двух девиц, подсев, разумеется, к ним, типа все остальное занято. И шел у нас высокохудожественный разговор, и поведали мы им о своей великой цели и предназначении. Не для похвальбы, а чтобы усилить интерес к себе, думая, что после этого они уж точно нам не откажут.
– А Вы для чего живете? – вдруг сообразил спросить их мой друг.
Девицы удивились и одна из них сказала:
– Да, просто, живем! Разве это не интересно, просто жить?!
Как-то потускнело вокруг нас. И интерес к девицам тут же пропал по причине их простоты и придурковатости…
Потом, спустя много лет, когда никто из нас не стал великим и полжизни истратил, идя по дороге к великой цели и так, не дойдя до нее, я понял: правы были девицы, пока мы шли- они жили, не удручая себя высокими целями и мыслями. На жизнь у них оказалось гораздо больше времени, чем у нас.
Иногда я смотрю фотографии. Редко это делаю, потому что на них то, что давно прошло, да многие, кто на этих фото тоже прошли. Грустно, плакать хочется. Потому и не смотрю. Но иногда все же. … Вот на этом еще черно-белом фото почти вся наша институтская компания – это был канун Нового года. Мы окончили институт и разъехались, но в этот год, я решил объединить у себя институтских друзей и кое-кого уговорил приехать.
И вот утром, после почти бессонной ночи, всю проведенную в разговорах, вине и сигаретах, мы вышли на улицу просто так. По – моему, вся пьянка у нас выветрилась из наших голов, покрытых советскими ушанками, потому что было морозно и пустые улицы были прекрасны. Под фотографией подпись: «Как молоды мы были». Как же мы были молоды! И конечно верили в себя.
Вот Долгуша – Коля Долгов. Он влюбился один раз и навсегда. Можно сказать, измором взял свою Тому, чтобы она вышла замуж. Она его никогда не любила. А ему и не надо. Он знал это, но был счастлив. Родился ребенок. Она ушла от Коли, больше не могла терпеть. Девка- то была хорошая. Она два раза выходила замуж. Он ее ждал. Никогда потом не женился. Ждал. Потом она оказалась одна. Сын вырос, уехал. И Коля к ней пришел. Типа: « Может чем помочь надо?». Он помогал, больше не разрешала ему ничего. На ночь он уходил к себе. И снова был счастлив. Потом он умер. Она его похоронила. На похоронах сказала: «Это был единственный мужчина, который меня любил». Но она уже была старая. Да и Коля умер, надеюсь, он прожил счастливую жизнь. А сейчас на фото – Коля молодой, красивый. Рядом я, но обо мне не надо. Я еще живой.