И спустя минут пять и у него случилась поклевка. Попался тоже добрый карасик, даже больше моего. Валеряныч был в экстазе. Все ходил по берегу, улыбался, что-то бормотал под нос, напевал. Никогда его таким не видел.
Но, несмотря на все, меня все же точило чувство тревоги. Он ведь не просто меня порыбачить сюда привез. И я смутно догадывался зачем.
Мы просидели около часу. Директор поймал еще двух заладошечных карасей, я — одного, но зато крупного.
Туман рассеялся, воздух стал легче, солнце поднялось над деревьями, срывался ветерок.
Я сидел и глядел на качавшийся поплавок и думал о своем. Достал сигареты, закурил еще одну. И тут же запоздало отметил, что телефон забыл дома. Ну отлично. Валерьяныч сосредоточенно рыбачил, ответственно и основательно. Пару раз он поторопился с подсечкой, и рыба сходила с крючка. Он упрямо закармливал место, наживлял червя и ждал. В этом ожидании он частенько доставал из кармана флягу. Да и движения его сделалась не такими уверенными, более плавными, речь развязной. Он время от времени травил байки из ментовской жизни, сетовал на коррупцию, и сдабривал это плоскими анекдотами.
Я молчал и слушал. Я тоже ждал. Но отнюдь не рыбы.
Солнце уже поднялось высоко, было, наверное, уже часов девять — десять. Клев и вовсе утих. Валерьяныч, сидевший на стульчике, как-то тяжело вздохнул, упер ладони в колена и со стоном поднялся. Будто через силу. И побрел к машине. Я шмыгнул носом, достал сигареты, прикурил.
Позади хлопнула дверь машины, вернулся шеф. Он взял свой стульчик за спинку, подтянул ближе ко мне, развернул и тяжело опустился напротив. Некоторое время он сидел, сцепив пальцы, и глядел мимо меня, будто собирался с мыслями. А потом медленно сунул руку в карман брюк и выволок пистолет. У меня екнуло сердце. По загривку пробежали мурашки. Да что там мурашки, — мурашища.
— Аркадий Вал… — начал было я, но он взмахом руки прервал меня.
— Хочу с тобой поговорить, Сереж. Серьёзно поговорить, — и он тяжело взглянул на меня.
Я молчал. Между пальцев чадила сигарета. Напротив сидел начальник с пистолетом в руке. А вокруг — никого.
В оружии я разбирался слабо, но кажется, это был пистолет Макарова. Старый, исцарапанный, щербатый.
— В общем, — вздохнул Валерьяныч тяжко. — Ситуация у нас на работе знаешь какая? — он уперся в меня взглядом.
Вопрос был риторический. Намек на пропажу денег. И теперь стало ясно зачем он меня сюда вывез. Без предупреждения, никто и не узнает, куда я пропал. Еще и мобильник дома забыл… Ну все.
Я покачал головой и сказал, как мог твердо:
— Я не брал денег, Аркадий Валерьяныч.
Валерьяныч уронил голову, часто закивал. Он вытянули руки, запястьем на колени, пистолет свисал с пальцев.
— Деньги… Вечно все из-за денег. — Он поднял взгляд, сказал: — Если бы ты знал, Сережа, что иногда люди творят ради бабок. Но дело ведь не в деньгах, верно? Это же просто бумажки. Ценные, но бумажки. Дело в людях. Не деньги портят людей. Люди, Сережа, проявляются рядом с деньгами.
— Я не брал… — сипло повторил я.
Он вновь кивнул, поджал губы, качнул оружием, и я вздрогнул.
— Не брал, — мягко сказал он. — А кто брал, как ты думаешь?
Я мотнул головой.
— Не знаю.
— Ну подумай, представь. Ты же с ребятами общаешься ближе, чем я. Вы все плюс-минус ровесники, на одной волне. Кто бы мог украсть у своих, как считаешь?
Я проглотил ком в горле, горевшая сигарета начала жечь пальцы, и я ее выронил.
— Не знаю, мне некого подозревать.
— Некого? — удивился он и вытянул бровь. — Тогда остаёшься только ты, Сережа. Ты в тот день задержался, я уехал раньше, у тебя был доступ к кассе. Ты знал, что пришла оплата за крупный заказ. Ну, Сереж? — он подвинулся ближе, в серых глазах застыла угроза.
Сердце предательски часто билось.
— Мне некого подозревать. И ваших денег я не брал.
Он вдруг широко улыбнулся, и я было, мельком подумал, что это он шутил. Но нет.
Он хохотнул, откинулся на спинку стула.
— Ну хорошо, — сказал он. — Смотри. Димка, если уж говорить на чистоту, раздолбай. Характер ветренный, неопределенный, вечно колеблется. Гуляет по клубам, и скажу по секрету, не самым дешевым. Тратит много, живет не просто от зарплаты до зарплаты, а от займа до займа и займом покрывает. Как тебе такой вариант, Сереж? — и он чуть вскинул пистолет на коленке, черный провал дула хлестнул по нервам, словно плетью.
Валерьяныч без сомнения прощупал каждого подозреваемого. И остановился на мне.
— Димка нормальный парень. Шалопай, но не вор.
— Уверен? — глухо осведомился директор.
Я медленно кивнул.