Прибегает из комнаты мать, и Славка не успевает сунуть ей букет традиционных гвоздик, как она обвивает его плечи руками. Долго держит так.
— Наконец-то, сыночек, заехал к родителям.
Потом прикладывает платок к глазам и, смущенно опустив голову, уходит на кухню.
Уже садясь за стол, Славка обреченно понимает, что попал как кур в ощип. «Дернуло меня сюда…»
— Да я на минутку ведь! Жену еще не видел.
— Ну ты эт-т! В гостях воля не своя, — добродушно шутит отец и деловито крутит горло бутылке.
Потом идут медлительные отцовские расспросы про то да се. Славка изъерзался, словно в стуле острием сидит гвоздь, а мать с отцом все ахают, смеются. Никакого серьезного разговора вроде и не предвидится. Но Николаю ведь не приснилось. Когда начали пить чай, Славка не выдержал:
— Мама, я тут Колю Полунина сегодня встретил…
Родители сразу как-то поникли. Отец обхватил ладонями локти, замолчал.
Мать посмотрела на сына и как-то робко сказала:
— Непорядок у тебя дома, как нам кажется…
— Какой еще непорядок? — вытаращил глаза Славка.
— В общем, — матери было трудно это говорить, — Инна к тебе нечестно относится.
— Мама, ты представляешь, что ты говоришь?
— Да, Славик. Видели ее с одним офицером. Не один раз уж.
— Вы сами видели?
— Да нет, не мы. Говорят всё разные люди. Родни-то и знакомых — полгорода. Катает того офицера на твоем «жигулёнке»… А нам стыдно, Славик, слышать такое.
«..Вот брехня! — думал Славка по дороге к дому. — «Нам кажется!» «Люди говорят!» Мало ли что кому показаться может! Да ну что там говорить, Инна прямо бы написала. Она всегда все говорит прямо. Кажется им! Мать, в общем-то, можно понять. Как невзлюбила Инну с самого начала, так теперь ей и кажется…»
Заскочил на рынок, купил цветы… «Ерунда, конечно, но праздник подпорчен. Ну, «дед», сбрось печаль, влети в ворота семейные соколом!»
Лифт, как и до рейса, испорчен, стоит внизу с разинутой пастью-дверьми и умоляет о ремонте. «А мы этот факт проигнорируем. Что нам, молодым, шестой этаж! Тьфу!»
У своей двери — фуражку на предплечье левой, букет в правой, на кнопке звонка отстукал «SOS», затянул «парольную», традиционную:
— Кто там? — Голос Инны.
«Как это кто? Что это ты, жена? Ведь все признаки налицо…»
Дверь открылась. На пороге стояла Инна и улыбалась.
А в глазах растерянность и… страх.
— Ой, Славик пришел! — А сама не к нему, а назад куда-то пятится.
Только теперь Слава увидел, что за ее спиной стоит высокий красивый мужчина в пижаме с серьезным и даже торжественным лицом.
— Ну, я на кухню. Сейчас чай пить, будем, — говорит Инна таким тоном, каким всегда принимает гостей, и убегает.
Славка стоит в дурацкой позе с фуражкой и букетом в руках и бледнеет.
— Проходите, Вячеслав, пожалуйста, проходите, — вежливо и спокойно приглашает красивый мужчина, так, как будто профессор зовет к сдаче экзамена студента. Славка входит, ничего не видя, топчется в прихожей, вешает куда-то фуражку, снимает туфли… Тапок не найти. Ему мешает букет, Славка не знает, куда его сунуть… Тапок нет… Ага, тапки, его тапки на ногах мужчины. Это Славку бесит, и он снова напяливает туфли.
В этот момент из детской выскакивает Ксения:
— Папка приехал! Ура, папка приехал!
Подросла как! Скоро в школу уже…
Ксения прижимается к его животу, и у Славки начинает кружиться голова. Он сует букет дочери. Та обертывает его ручонками и утыкается в цветы лицом. Все смеется и чего-то рассказывает. Славка машинально, будто во сне, проходит в гостиную, плюхается в кресло, зачем-то перед телевизором. «Красавчик» как тень идет следом.
— Давно хотел с вами познакомиться и поговорить.
— Я тоже давно, — говорит Славка сдавленно, — всю жизнь мечтал. С босоногого детства.
— Вот вы шутите, а у нас с Инной все серьезно. Надо что-то решать. Сообща.
— Тапки заведите свои сначала! — кричит он, сам понимая, что кричит глупость. Смятенный, взъерошенный, плохо соображающий, Славка вскакивает и кидается к выходу. Хлопает дверью.
На улице бежит куда-то… Потом, когда выскочил на набережную, оперся на парапет и огляделся.
Вечер опускал на реку серые сумерки. Буксир, пыхтя трубой, тянул вниз по течению тяжелый плот и, наверно, торопился успеть засветло к своему лесозаводу.