Трое руководителей La Voie communiste, Дени Берже, Жерар Спитзер и Роже Рей, занимаются подпольной работой, обеспечивая поддержку борьбе за независимость Алжира. Как главный редактор издания, Спитзер в конце 1959 года был обвинен в посягательстве на государственную безопасность. 27 февраля он объявил в тюрьме голодовку и продолжал ее до 20 марта 1960 года. Его освободят только 18 месяцев спустя в результате широкой кампании в его поддержку, устроенной газетой, где был образован комитет под председательством Эли Блонкура[127]. Дени Берже, в свою очередь, специализируется на организации побегов. Когда 5 декабря 1958 года его задержало Управление по территориальной безопасности, он просидел в тюрьме десять дней – именно там он узнал о своем исключении из PCI. Позднее, в феврале 1961 года, ему удается организовать побег шести женщин, принадлежавших к сети помощи Фронта национального освобождения, из парижской тюрьмы Ла-Рокет. В период с 1958 года по февраль 1965-го La Voie communiste выпустила 49 номеров, получив довольно широкую аудиторию для издания, не пользующегося никакой институциональной поддержкой. La Voie communiste сразу же поддержала «Манифест 121 о праве на неподчинение во время войны в Алжире»; как только он вышел, ее тираж был тут же арестован[128].
Два полюса La Voie communiste составляют Hispano (рабочие) и Сорбонна (студенты). Гваттари курсирует между двумя этими полюсами и успешно вербует Мишеля Картри, с которым он познакомился на подготовительных курсах в июне 1952 года. С первых же встреч между ними завязалась дружба. Мишель Картри вскоре оказывается рядом с Гваттари в группе компартии на философском факультете, которая собирается на улице Контрэскарп: «Феликс посвятил нас в троцкизм»[129]. Они раскладывают Tribune de discussion по почтовым ящикам своих товарищей, пишут под псевдонимами и раздражают некоторых ортодоксальных активистов партии, шокированных присутствием в их рядах предателей дела пролетариата: «На одном из собраний партийной ячейки философского факультета кто-то бросил: „Среди нас есть мерзавцы“. Это сказал один из моих лучших друзей»[130]. Однако, начав свою деятельность в Tribune de discussion, Мишель Картри ничего не знает о том, что Феликс – член троцкистской организации. Только после этого первого опыта Феликс просит его и Люсьена Себага сделать еще один шаг и вступить в IV Интернационал. В 1958 году, после того как они выступили во дворе Сорбонны на митинге против закона о специальных полномочиях, Люсьена Себага, Мишеля Картри и Филиппа Жирара исключили из Союза студентов-коммунистов (UEC).
Мишель Картри разделяет со своим другом по лицею Кондорсе Альфредом Адлером любовь к Сартру: «Я бы и босиком по снегу пошел покупать свежий номер Les Temps modernes»[131]. Сближение Сартра с коммунистами заставляет Альфреда Адлера вместе с Мишелем Картри, Пьером Кластром и Люсьеном Себагом вступить в 1953 году в компартию. Именно Гваттари побуждает Адлера дистанцироваться от Сартра, рассказав ему о текстах Лакана: «С этого момента начался мой переворот»[132]. Но Адлер по-прежнему считает себя коммунистом: «У меня разве что дома не было портрета Сталина»[133]. Перемены начинаются в 1956 году: Альфред Адлер с товарищами затевает La Voie communiste, где он также встречает будущих писателей Пьера Паше и Мишеля Бютеля, а также других студентов Сорбонны, входящих в «шайку» Гваттари. Среди известных новобранцев – брат Даниэля Кон-Бендита, Габи, который тоже учится на философском факультете в 1956 году.
Приятель Габи Кон-Бендита и Пьера Паше, Клод Вивьен – в 1956 году самый младший член группы философского факультета: «Это самая необыкновенная группа, какую я только встречал в жизни»[134]. Он участвует во всех дискуссиях и в коллективной жизни ячейки, которая в этот период обороняется в Латинском квартале от фашистских группировок, и, естественно, выходит на протестные демонстрации против войны в Алжире. Гваттари применяет к Клоду Вивьену испытанный метод, чтобы заставить его порвать со сталинизмом. Он приглашает его на выходные в Ла Борд: «Это важнейшее событие в моей жизни. Я встретил сумасшедших, и они не так уж отличались от меня самого»[135]. Как и многие другие, Клод Вивьен, приехав на пару дней, поселяется в Ла Борд, где будет работать смотрителем, продолжая учебу на философском факультете и политическую деятельность. Он участвует в оппозиционной работе вместе с Tribune de discussion. Феликс дает ему почитать Троцкого и побуждает вступить в IV Интернационал. Когда в 1956 году Французская коммунистическая партия распустила ячейку философского факультета и создала UEC, он был секретарем распущенной ячейки. Вивьен вступает в La Voie communiste вместе с Гваттари, Жераром Спитзером, которого он глубоко уважает[136], с Дени Берже и будущим адвокатом Симоном Блюменталем.
127
17 мая 1960 года президенту Республики, канцлеру и министру обороны была направлена телеграмма с требованием освободить Жерара Спитзера, подписанная Эли Блонкуром, Клодом Бурде, Альбером Шатле, Жилем Мартине, Даниэлем Мейером, Марселем Пренаном, Орестом Розенфельдом, Жан-Полем Сартром, Лораном Шварцем, текст см. в:
128
«Le Manifeste des 121»,
136
Жерар Спитзер окружен ореолом бывшего участника Сопротивления. Его отец, врач, из венгерских евреев, был депортирован. Он вступил в Сопротивление в Гренобле и оказался во главе «Вольных стрелков и партизан» в Париже в 1943 году в возрасте 15 лет.