Он напоминает этим любителям концептов ради концептов о чувстве реальности: «В дереализации истории есть некоторый предел, за который нельзя выходить; есть остаточный реализм истории; этот неустранимый реализм – контингентный факт того, что только люди и никто другой делают историю и говорят о ней»[294]. Эта критика открывает по ту сторону философии истории путь к восстановлению связи между научными исследованиями, знанием и областью опыта, прожитого, репрезентаций деятелей и их речи. Однако Гваттари не противопоставляет альтюссеровскому «процессу без субъекта» полного субъекта, хозяина самому себе. У него речь идет о расщепленном субъекте: «Шизосубъект на самом деле останется на заднем плане, это будет субъект бессознательного, спрятанный ключ к вытесненным высказываниям. Этой субъективности нет нужды держать отчет ни перед законом, ни перед историей»[295].
Гваттари намеривается сохранить цель революционной трансформации, за которую он всегда выступал, но на этот раз она должна питаться размышлениями, идущими изнутри общества. Больше нет речи о том, чтобы ждать «кануна Революции», нужно готовить реальную трансформацию институтов. FGERI, в основном состоящая из интеллектуалов, тем не менее, имеет связи с миром производства, в частности с престижной сетью Hispano, которой занимается Роже Панаже, создающий Группу по изучению рабочего движения (GERMO), связанную с FGERI. Еще одна группа FGERI с 1965 года вносит свой вклад в пропаганду феминизма: Группа хороших левых женщин (GROBOFEGA), которая сочетает исторические и этнологические размышления с борьбой за женский вопрос, проводит акции с требованием свободной бесплатной контрацепции для женщин, права на аборты и сексуального освобождения. В этой группе состоят, среди прочих, Николь Гийе, социологи Лиан Мозер и Анн Керрьен, а также писательница Анни Миняр и будущий психоаналитик Брижит Можандр.
Первые номера журнала Recherches дают представление о том многообразии, на которое нацелена FGERI, равно как и об отказе от любой централизации. В первом номере напечатана статья Феликса Гваттари об институциональной психотерапии, которая указывает на главную точку привязки этой группы, но в нем можно также прочесть статьи, полученные от тематических групп «театр», «архитектура», «экономика». В редакционной статье второго номера провозглашается отказ становиться рупором какого-то одного течения, в противоположность другим изданиям такого типа:
Никакого редакционного комитета, который бы утверждал линию издания, отсеивал статьи. Никакого отстаивания теорий и концепций. Recherches – рупор любых групп, работающих в секторе социального поля, ориентированном на анализ институтов, в которые все включены и соглашаются на то, чтобы к ним постоянно обращались другие группы, работающие в других секторах[296].
У FGERI нет аппарата управления, и единственный повод для встреч разных групп в течение года – это благотворительные ярмарки, которые проводятся в Ла Борд. Однако организация не собирается пропагандировать «вялые» формы интердисциплинарности. Напротив, от исследователей требуется говорить на языке их дисциплины, не делая скидок на общедоступность или популяризацию.
«Левая оппозиция»
Одновременно с образованием FGERI вокруг Гваттари складывается новая политическая организация, в которой кристаллизируются новые силы, рекрутированные в студенческой среде: «Левая оппозиция» (OG). На самом деле два проекта задумывались как дополняющие друг друга: «Левая оппозиция» – это политическое крыло специалистов, солидаризирующихся с сетью FGERI. Создание «Левой оппозиции» – плод кропотливой работы, которую ведет Гваттари.
Окончание войны в Алжире в 1962 году еще больше усиливает деятельность и влияние Гваттари в студенческой среде, связанной с MNEF и UNEF. Университетская ситуация отмечена двойным процессом политической радикализации: UNEF в 1963 году пережил левый поворот, а UEC добился автономии от руководства Французской компартии. После войны в Алжире, мобилизовавшей студенческие круги, UNEF переживает кризис. В организации состоял каждый второй студент, но некоторое разочарование, конкуренция со стороны профсоюза, организованного голлистским правительством, апатия ветеранов способствуют развитию кризиса. Весной 1963 на съезде в Дижоне встает вопрос об обновлении. Руководители UNEF разочарованно констатируют, что в рядах организации теперь состоит лишь каждый четвертый студент. Именно в этом контексте появляется новое поколение, особенно активное и боевое, пришедшее в основном из Объединенной федерации студентов-филологов (FGEL), с 1963 года возглавляемой Жаном-Луи Пенину, и из Объединенной ассоциации студентов-медиков (AGEMP), которой руководит Жан-Клод Полак. Рупоры этих протестных течений левого профсоюзного движения призывают к радикализации борьбы и считают, что UNEF не может просто собирать все требования, но должен включать их в глобальную критику общества, чтобы защищать глобальную программу преобразований. Этой средой профсоюзных левых заправляют активисты из UEC, чье отмежевание от компартии получило большой резонанс в студенческой среде, создав особую динамику у филологов и медиков, двух главных оплотов левых профсоюзов.
294
Félix Guattari, «La causalité, la subjectivité et l’histoire» (1966),