Мать, Одетт Камаюэр, занималась домом и двумя сыновьями. Она полностью разделяла политические взгляды мужа и возмущалась толпой, заполнившей некогда заповедные места отдыха: «Моя мать, которая, впрочем, была сама доброта, говорила, что невозможно ходить на один пляж с подобными людьми»[318]. Вероятно, в пику семье Жиль Делёз позднее любил подчеркивать ее южное происхождение, из-за которого фамилия изначально звучала как De l’yeuse – аквитанское слово, обозначавшее «дубовый»: «От этого дерева, как и от семьи, он хотел только поскорее отделиться, пустившись по „линии ускользания“ в свободный дрейф»[319]. Рассказывая позднее своим студентам о фигуре Пьера Жане, современника Фрейда, называвшего память «проводником рассказа», Делёз упоминает детское воспоминание, наложившее на него неизгладимый отпечаток. Во время каникул отец хотел помочь маленькому Жилю с алгеброй, которая ему тяжело давалась: «Было ясно, чем дело кончится. Я запаниковал. Нельзя было и шагу в сторону ступить. Мой отец полагал, что у него есть дар ясного изложения. Он очень быстро сорвался. Через пять минут отец принялся орать, а я – реветь»[320].
Первые уроки
Начало войны застало пятнадцатилетнего Жиля Делёза на даче, которую семья каждый год снимала в Довиле. Родители решают оставить его в регионе и подыскивают ему место в пансионе. Он проводит один учебный год в отеле Довиля, превращенном в лицей. Именно к этому моменту семейной «децентрализации» Жиль Делёз относит первую решающую перемену в своем характере. По его словам, до тех пор он был посредственным учеником, спасавшимся от скуки коллекционированием марок. Его интеллектуальное пробуждение и пробуждение его безграничного любопытства произошли в результате встречи с одним человеком.
В Довиле он пережил настоящее увлечение молодым учителем литературы, неким Пьером Хальбваксом. Его не взяли в армию по состоянию здоровья, и у него был диплом, необходимый для преподавания в пансионе-лицее. Благодаря ему Делёз открывает для себя французскую литературу. Увлекшись ей, он не довольствуется уроками Хальбвакса и ходит за ним по пляжам и дюнам: «Я был его учеником. Я нашел себе учителя»[321]. Учитель читает ему наизусть тексты Жида, Бодлера, Анатоля Франса. Такая близость настораживает квартирную хозяйку Делёза, которая предупреждает его о возможных гомосексуальных наклонностях его учителя. Жиль Делёз сообщает об этих подозрениях учителю, и тот обещает поговорить с хозяйкой и развеять их. Но этот разговор только еще больше пугает добропорядочную даму, которая сообщает родителям Делёза об опасности, грозящей их сыну. В Париж вернуться нельзя, немцы только что перешли границу и быстро движутся к столице. Тогда Жиль и его брат Жорж садятся на велосипеды и встречаются с родителями в Рошфоре, куда был эвакуирован завод из-за немецкого наступления.
В конце концов после объявления перемирия Жиль Делёз возвращается в оккупированный Париж и поступает в лицей Карно, где он учился с шестого класса. В 1943 году, когда он был в последнем классе, учителем философии у него мог оказаться Морис Мерло-Понти, но Делёз попал в класс к М.Виалю, который сразу заразил его своей страстью к предмету: «С первых занятий философией я понял, что ею-то я и буду заниматься»[322]. Делёз снова нарушает установленные рамки, постоянно ищет повода для общения со своим учителем философии и становится блестящим учеником. Открытие философской рефлексии становится для него почти откровением: «Когда я узнал, что существуют концепты, на меня это произвело эффект, который на других производят литературные герои. Мне они показались такими же живыми, такими же одушевленными»[323].
Когда Делёз перешел в выпускной класс, у него уже был некоторый интерес к философии: его пробудил в нем его друг Мишель Турнье, его ровесник с разницей в несколько дней. В 1941 году Мишель занимался философией в лицее Пастера, где у него преподавал Морис де Гандийяк. Общий друг Жан Маринье, занимающийся медициной, представил ему Делёза, который тогда жил на улице Добиньи у своих родителей и учился в лицее Карно. Мишель Турнье не без гордости вспоминает момент, когда он посвятил своего друга Жиля в философию, рассказав о курсе Гандийяка. Но он тут же признаёт: «Когда Делёз увлекся философией, он мгновенно стал на полторы головы выше нас»[324]. Мишель Турнье рассказывает о разговорах со своим новым другом в 1941 и 1942 годах:
320
Жиль Делёз, лекция в университете Париж-VIII, 3 июня 1980 года, звуковой архив, BNF (Национальная библиотека Франции).