Поэтому, создается, впечатление, что также и здесь гонение на христиан, как таковое, является только продуктом разгоряченной фантазии поборников христианства и отцов церкви, которым была нужна наивозможно ранняя история страданий христианства. 130).
Итак, окончательный приговор о первом послании Климента может быть только таков: на основании этого послания нельзя сделать положительного вывода ни о пребывании Петра в Риме, ни о его насильственной смерти по случаю гонения на христиан при Нероне.
Характерно, что и Юстин (около 150 г.) ничего не знает о пребывании Петра в Риме, а Шмидель также на этом основании советует осторожно относиться к «посланиям римлянина Климента» и предостерегает от желания найти в нем свидетельство в пользу такого пребывания Петра.
Однако, быть может, лучшую службу в этом направлении сослужит нам послание антиохийского епископа Игнатия к римлянам? Это послание, говорят, было написано, приблизительно, в 107 году, незадолго до смерти Игнатия, на пути его в Рим; оно дышит настроением человека, который сознает, что в скором времени он за свою веру будет брошен на растерзание диким зверям. Но на самом ли деле автор имел основание предполагать это? Правда, из пресловутого письма Плиния к императору Траяну, мы знаем о гонениях на христиан при последнем. Однако, это письмо неподлинно. Оно, — как это обстоятельство показал, между прочим, Ощар, — вышло из-под пера Юкунда из Вероны, в конце XV века. Во всяком случае, мы не имеем никакого основания допускать, что уже при Траяне христиан за их веру бросали диким зверям. Посему, подлинность послания Игнатия также вполне законно оспаривалась с самых различных сторон. Но допустим даже, что оно — неоспоримо, — что мы узнаем из него о пребывании Петра в Риме? «Я приказываю вам не как Петр и Павел», — пишет Игнатий римской общине (4). Этого, конечно, слишком мало, чтобы отсюда можно было делать какие-нибудь выводы.
ИЗ ШАНТАЖНОЙ ПРАКТИКИ РЯСНИКОВ
Согласно евангельским мифам, никогда не существовавший в действительности Иисус был распят на кресте. Если бы даже таковое распятие имело место, то, по древнему обычаю казни, для прибития ко кресту осужденного потребовалось бы только четыре гвоздя: два для рук и столько же — для ног. Действительно, сравнительно позднее предание, о мнимом нахождении царицей Еленой креста, рассказывает, что она вместе с последним нашла также и четыре гвоздя, коими был прибит Иисус и коими она довольно странно воспользовалась. Говорят, один из них она заделала в шлем своего сына, Константина; этот «подлинный» гвоздь, якобы, вделан в хранящуюся доныне в г. Монза железную корону. Другой гвоздь она, якобы, бросила в море во время бури для ее успокоения. Третий гвоздь у ней нашел еще более странное применение: она сделала из него удила для лошади своего сына; — ныне эти удила-гвоздь хранятся в Карпантра. Судьба четвертого нам неизвестна.
Можно было бы заранее сказать, что наглая фабрикация таких «святынь» у рясников на этом не остановится, что число гвоздей и, конечно, «подлинных» они приумножат. Действительно, доныне, по самому скромному и неполному подсчету самих же церковников, таких «гвоздей Иисуса» существует тридцать два. Некоторые из рясников, чувствуя красноречивость этой цифры, желали спасти положение и отстоять подлинность всех указанием, что в это число, мол, вошли гвозди, коими был сколочен или скреплен также самый крест Иисуса, якобы, сделанный из различных кусков.
На нашем рисунке под цифрами даны снимки с десяти наиболее известных, «подлинных» гвоздей, кои хранятся: 1) в Венеции, 2) в Риме, 3) в Трире, 4) во Флоренции, 5) в Аррасе, 6) в Венеции, 7) в Колле, 8) в Сиенне, 9) в Риме, 10) в соборе Парижской богоматери.