Да и Климент Александрийский, по свидетельству которого, евангелие Марка, будто бы, было написано на основании проповеди Петра в Риме, в разбираемом нами вопросе не может считаться надежным свидетелем уже по одному тому, что его сообщение сохранено нам опять-таки только у Евсевия (наз. соч., IV, .6, 14), а последний своим платным или наемным писательством на службе церкви подорвал весь свой научный кредит.
Нет ни одного настоящего свидетельства, коим доказывалось бы пребывание Петра в Риме и, тем паче, его служение там в качестве первого епископа. Ведь это противоречит не только Деяниям апостолов и Павловым посланиям, которые нигде не намекают на пребывание Петра в Риме, но несоединимо также с сообщением Иринея и известием Евсевия, по которым, ряд представителей римской общины был начат не Петром, а Лином, — не говоря уже о том, что в продолжении первого века в Риме вообще-то не было еще никакого епископа. Что сказать на то, если со стороны римско-католического исследования церковных древностей все еще делается попытка точно определить и указать местоположение могил обоих апостолов — Петра и Павла? Г. Лицманн в своей вышеуказанной книге дал основательное, преисполненное крайней ученостью, исследование об этом предмете и взялся подтвердить в ней правильность римской находки. Ну, а результат? Что около 200 года в Риме показывали две могилы в качестве могил Петра и Павла и что существовало предание, будто в 258 г. мощи обоих апостолов были извлечены из обоих могил и помещены «У катакомб» на Аппиевой дороге, в нынешней церкви Сан-Себастьяно (св. Севастьяна), откуда затем при Константине они снова были перенесены на свое прежнее место и с тех пор в неприкосновенности находятся там.
Все это столь сомнительно, что даже сам Лицманн не может скрыть своего недоверия к первому из приведенных сообщений. Время около 200 года является временем усиливающегося и возрастающего самосознания римской церкви. Тогда, по случаю возникшего спора о пасхе, римский епископ впервые свою местную церковную практику выставил в качестве могущей служить руководством для всех церквей. В борьбе с ересью монтанистов и гносисом все сильнее и сильнее начали ссылаться на предание тогда, когда порукой последнего на Западе стали считаться Петр и Павел, мнимые основоположники христианской общины в Риме.[74]
«Если теперь в богословском споре восточная церковь ссылалась на своих особых свидетелей — апостолов, и для усиления впечатления могла указывать на существующие еще их могилы, — как это мы виним в споре о пасхе, — что было естественнее поискать и в Риме могилы Петра и Павла и, наконец, их найти? Требования находившейся под влиянием догматики практики в церкви все еще одерживали победу над историческими затруднениями. Когда Амвросию в его борьбе с императрицей Юстиной понадобилась могущая поднять народ помощь, он нашел мощи (кости) святых Протасия и Гервасия. Когда Кирилл хотел подорвать культ Изиды в Менуфисе, близ Александрии, он обрел мощи святых Кира и Иоанна, причем сделал это при весьма тяжелых обстоятельствах. И если даже во втором веке, верно, еще не имели того беззаботного и широкого размаха в обретении дотоле неведомых святых вместе с их могилами, каковой размах мы с изумлением замечаем в четвертом и пятом веке, то все же само-собою напрашивается предположение, что римляне, дабы не остаться позади жителей Востока, в конце второго века почувствовали необходимость или нужду в возможности тоже предъявлять или показывать могилы своих апостолов. От этого желания к его исполнению оставался только один шаг. Где отсутствовало местное предание, там на помощь могли приходить различные комбинации или даже видения и вести, говоря языком исторической науки, к совершенно произвольному установлению любых двух местоположений могил».[75]
Но вот недавно, при раскопках в Сан-Себастьяно, были найдены грубо выцарапанные на стене надписи, якобы, доставляющие надежное свидетельство в пользу того, что действительно там некоторое время покоились мощи обоих апостолов. Там написано следующее: «Петр и Павел, помните о нас!», и т. д. Это — простое обращение к апостолам! Но с какого момента эти надписи говорят, что тела призываемых были помещены в соответствующем месте, — не говоря уже о том, что, ведь даже неизвестно, когда появились эти надписи и насколько на них сказалось влияние предания, что именно там находилась могила апостолов? Здесь проявилась только услужливость римских археологов, которые в интересах своей религии пытаются из подобных вещей извлечь пользу для церкви, а из глупейших пустяков делают безответственные выводы. Между тем, подобного рода вещь всей католической прессой превозносится затем, как величайшее открытие, а среди невежественных масс выставляется в качестве надежнейшего свидетельства в пользу истинности предания, чтобы превратиться в источник... доходов для церкви.
74
Монтанизмом называется особое религиозное течение раннего христианства, названное так по имени его основоположника Монтана. Последний был сначала жрец малоазиатского «спасителя» Аттиса и Кибелы, культ коих носил дикий, исступленный характер. Перейдя в христианство, Монтан внес в него мистический, крайне повышенный уклон своей прежней религии. Он начал проповедовать строжайшее воздержание (аскетизм), осуждал всякую малейшую уступку «плоти», боролся против внесения мирского элемента в христианство и в огненных, страстных речах предсказывал скорое наступление страшного суда. Официальную, господствующую церковь он бичевал за охлаждение в ней религиозного пыла первых учеников Иисуса, за ее погоню за земными благами, за ее оскудение и потерю даров святого духа, — потерю, наличие чего он видел в прекращении дара чудесных исцелений и пророчества. Монтанизм, зародившийся в средине II века в малоазиатской области Мизии, скоро принял там характер острой эпидемии религиозного помешательства, так как прекращалась всякая нормальная общественная жизнь: монтанисты, ожидая страшного суда, забрасывали все свои «земные» дела, супруги — разводились, все без различия пола и возраста предавались мистическим созерцаниям и крайнему эскетизму.
Отсюда движение перебросилось на всю Малую Азию, захватило Сирию, Египет, африканские церкви, пробралось в Рим и даже далекую Галлию (ныне — Франция). На его сторону перешли даже некоторые из тогдашних «столпов» церкви, — например, Тертуллиан.
Господствующая церковь, хотя и с большим трудом, справилась с этим движением, задушило его, причем в ход были пущены провокационные обвинения, — например, что монтанисты совершают таинство причащения на крови убитых детей. В лице этого движения мы имеем ветвь гностицизма, с которым боролась господствующая церковь все первые века нашей эры, хотя само христианство вылилось из более раннего иудейского гностицизма. П.
75
Лицман — назв. соч., стр. 166. Д.
Широкий беззаботный, наглый размах в фабрикации святых», их мощей, а также разного рода «чудотворных» икон., и т. п., мы наблюдаем, также в нашей истории, при чем православная церковь, в лице своего духовенства, работала здесь рука об руку сначала с княжеской, потом царской властью, — обе, будучи одинаково заинтересованы и политически, и: экономически в шантажировании масс. Октябрь положил конец этой фабрикации, разоблачил ее, показал массам, что преподносили им в этих «мощах». П.