Но все они обучаемы, просто учение дается им втрое сложнее, чем здоровым детям.
Некоторые дети с СД развиваются очень хорошо, другие – хуже, намного медленнее. Главное – не упустить стадию активного развития мозга, заниматься с ребенком с самого начала, с момента рождения. Многое можно развить, на многое повлиять, но для этого, разумеется, нужны любовь и поддержка родителей. В стае волков человеческому детенышу никогда не вырасти нормальным человеком.
Другая жизнь. Светлана
Моя жизнь с самого начала складывалась вполне благополучно: я была единственным ребенком в крепкой и обеспеченной семье, меня всегда окружали любовь и забота родителей. После школы я успешно окончила университет, на последнем курсе вышла замуж за любимого человека. С работой тоже повезло: я занимала перспективную должность в исследовательском институте, собирала материал для кандидатской диссертации. Будущее виделось исключительно в радужном свете. И первая беременность представлялась тогда лишь новой ступенькой к долгому и безмятежному счастью.
Мы с Игорем уже заранее любили нашего малыша и в ожидании его появления строили планы: как будем его воспитывать, чем помогать в учебе, что еще сможем сделать для его всестороннего развития. Мое новое состояние не было для меня бременем, оно наполняло все мое существо новыми, ни с чем не сравнимыми ощущениями и эмоциями. Я чувствовала себя так, словно из неприметной гусеницы вот-вот должна превратиться в яркую, чарующую красотой бабочку и, распахнув свои тонкие крылья, явить миру истинную себя. Я много читала о том, как нужно питаться, как вести себя во время родов, как правильно дышать, словом, все-все на эту тему. Я готовилась стать матерью.
Соблюдая все рекомендации врача, я следила за прибавкой веса, устраивала разгрузочные дни, проходила все назначенные согласно сроку обследования: УЗИ-скрининг дважды, биохимию крови. Мы ждали девочку. Никаких отклонений в ее развитии врачи не выявляли, все показатели были в пределах нормы. Однако роды начались за месяц до рассчитанного срока, и я сильно перепугалась, что что-то пошло не так, что моя малышка в опасности. Но все прошло, что называется, штатно, девочка родилась живой и ни в какой реанимации необходимости не возникло. Я понемногу стала приходить в себя, единственное, не могла понять, почему мне не дали сразу дочку на руки – я только издали успела ее увидеть и услышать ее первый крик.
Все мои вопросы к персоналу оставались без ответа, но через пару часов пришла педиатр и сказала, что по всем признакам девочка родилась с синдромом Дауна, что сейчас они проводят исследования и как только будут результаты, мне сообщат. Внутри меня все оборвалось, как будто мне сказали, что мой ребенок умер. Результаты анализов подтвердили заключение врачей, о чем мне и сообщили в тот же день. Жестокий приговор генетиков обжалованию не подлежал. Пустота и безысходность. Не успев родиться матерью, я умерла. Хрупкой бабочке сломали крылья и бросили в огонь. У меня не укладывалось в голове, как такое могло случиться, почему это случилось именно со мной, что я сделала не так, чем я заслужила это наказание. Этого просто не может быть! Уцепившись за соломинку надежды, что, скорее всего, произошла какая-то ошибка, я стала добиваться, чтобы мне принесли мою девочку. Мне необходимо было ее увидеть, убедиться в том, что действительно произошло непоправимое.
Врач всячески отговаривала меня, убеждала, что никакой ошибки точно нет, показывала результаты тестов.
– Поверьте, – говорила она, – вам лучше ее не видеть. Ведь потом вам будет в сто раз труднее подписать отказ.
– Какой отказ? – не могла понять я.
– Отказ от ребенка.
Тогда до меня стало понемногу доходить, что еще меня ждет впереди. Отказ от ребенка. И все же я настояла на том, чтобы увидеть девочку. Вопреки моим страхам малышка вовсе не выглядела уродливой, и разве что широко поставленные «монгольские» глазки отличали ее от других младенцев.
Из разговоров с врачом я усвоила только то, что у детей с синдромом Дауна большие проблемы с развитием: такой ребенок может вовсе не научиться ходить и говорить, и что, помимо сниженного иммунитета, целого букета сопутствующих болезней и высокой смертности в детском возрасте, чаще всего они умственно отсталые.
– И зачем вам это? – говорила она. – Зачем ставить на себе крест ради больного ребенка, который никогда не вырастет полноценным? Который будет инвалидом и изгоем общества? Вы только разрушите свою жизнь, свою семью. А ведь вы молодая, еще сможете родить другого ребенка.