Что вызывало наиболее серьезные проблемы, так это частые простуды. Малейший насморк или покраснение горла моментально переходили у Сони в затяжной бронхит. А самым неприятным при этом было то, что на антибиотики дочка отвечала сильнейшей аллергией, вплоть до отеков горла. В первую очередь начиналась аллергия на пенициллиновую группу, и врачи долго пытались подобрать что-то другое. Но не успели. За полтора месяца до второго дня рождения у Сонечки снова развился бронхит, который быстро перешел в пневмонию. Отсутствие иммунитета и аллергия на антибиотики не позволили дочке справиться с воспалением. До своего дня рождения она не дожила двое суток.
С уходом Сонечки в нашей жизни образовалась такая жуткая пустота, которую не заполнить ничем и которую ощущаешь физически. Я все глубже и глубже погружалась в депрессию, замыкалась в себе, отдалялась от мужа. Не было сил ни на готовку, ни на уборку, ни на какие телодвижения вообще.
Оглядываясь сейчас на то время, я не устаю поражаться тому, какое ангельское терпение проявил тогда мой муж, по своей натуре очень вспыльчивый и требовательный человек. Игорь взял на себя все заботы по дому; приходя домой после работы, готовил еду, заставлял меня поесть, как мог, старался вывести меня из ступора. Он настоял на том, чтобы я регулярно посещала психолога, отпрашивался со службы, чтобы отвезти меня на очередной сеанс.
Именно он первым заговорил о новой попытке завести ребенка. Умом я понимала, что это было бы для меня лучшим лекарством от затянувшегося стресса, но при всем желании я никак не могла избавиться от страха, что ситуация повторится. Я не могла даже представить, как мне выдержать новые девять месяцев тревожного ожидания и полной непредсказуемости. Несмотря на все то, что мы тогда перечитали о синдроме Дауна, на все аргументы Игоря, что «снаряд дважды в одну воронку не падает», преодолеть этот страх я никак не могла себя заставить.
Видя мои сомнения, муж на время оставил эти разговоры, но чуть позже снова вернулся к этому вопросу, повернув его другой стороной. «Мы можем взять малыша из приюта», – сказал он. И я всерьез стала задумываться над этой возможностью, мне это показалось хорошей идеей. Ведь ребенок уже родился, он уже есть, ты не мучаешься неизвестностью. Врачи его обследовали, и риск выявления генетической патологии со временем и вовсе сводился к нулю. Так мне тогда думалось.
Я согласилась, и мы стали собирать документы, прошли обучение в школе приемных родителей, нас записали в очередь на усыновление. Ждать нужно было долго, но теперь, когда у меня появились цель и смысл, было уже намного легче. Теперь я могла вспоминать мою девочку, не впадая в истерику и не захлебываясь криком. Я все чаще думала о ней, и понемногу даже смогла говорить с мужем о Сонечке. Мы делились с ним воспоминаниями о дочке, порой поправляя друг друга в самых мелких деталях.
Боль от потери, конечно, никуда не уходила, но воспоминания излучали свет.
Словно наше солнышко смотрит на нас с небес и улыбается своей особенной, неповторимой улыбкой.
Нужно ли объяснять, как и почему в итоге мы с мужем пришли к согласию взять ребенка с синдромом Дауна? Поначалу мы не решались друг другу даже признаться в этом желании, но, когда первое слово было сказано, мы с облегчением узнали, что наши мысли совпадали.
Родители, сказать по правде, первое время были просто в ужасе, они никак не могли понять и принять такое наше решение. «Ты сошла с ума», «второй раз на те же грабли», «ты хочешь искупить вину, которой на самом деле не существует», «ты просто сейчас не в состоянии понять, что не сможешь перенести еще одну такую трагедию», «ты себя угробишь». Так они говорили, и в их словах, безусловно, была логика, была правда. Но это была их правда. Наша была другой. И мы осознавали, на что идем. Мы готовились, хотя в том, что касается синдрома Дауна, никогда не знаешь, чего ожидать, где подстелить соломку. Мы перечитывали литературу, которую могли найти, листали интернет, нашли сообщество родителей «солнечных» деток, познакомились с ними, изучали альтернативные методики общения, я прошла курсы специального массажа и ряд психологических тренингов. Я знала, что все равно все будет сложно, но это решение освободило меня.