– Но если дело проигрышное, почему вы довели его до суда, Чарли?
Пакстон покраснел.
– Тэрлоу настаивает, и старуха его поддерживает. Я знаю, меня можно порицать, Квин. Я зарабатываю каждый проклятый цент, будучи их адвокатом, и не думайте, что это так легко.
– Я уверен, что вы…
– Это кошмар! Я каждую ночь во сне вижу их длинные носы и толстые задницы, и они каждую ночь плюют на меня. Но если я откажусь, они найдут тысячу адвокатов, которые не будут так щепетильны.
Сержант Белли высунул голову из-за двери.
– Чарли, судья накинулся на ваше дело. Старуха зовет тебя.
– Чтоб она лопнула! – пробормотал Пакстон и вошел в комнату с видом человека, собирающегося поцеловаться с мадам Гильотиной.
– Скажи, отец, – спросил Эллери, вернувшись на свое место и усаживаясь между инспектором и сержантом, – как получилось, что Чарли Пакстон спутался с этими Поттсами?
– Чарли – часть их наследства, – усмехнулся инспектор. – Его отец, Сидней Пакстон, был государственным юристом. Эх, много пива мы с ним выпили!
Сержант тоскливо вздохнул.
– Чарли с блеском окончил Гарвард, – продолжал инспектор. – Он начал специализироваться по криминальным делам – все говорили, что у него на них нюх, – но старик умер, и Чарли должен был закончить его гражданские дела. К этому времени Поттсы так запустили дела, что Пакстон, судя по всему, потратит свою жизнь на то, чтобы привести их в порядок.
Между тем Тэрлоу Поттс едва сдерживался. Он извивался, как червяк. Седой хохолок на макушке дергался в такт его движениям.
«Этот малый – прекрасный материал для психиатра», – подумал Эллери, наблюдая за ним.
Судья Корнфельд предпринял открытую вылазку. Мистер Коклин Клифстаттер сидел в окружении своих адвокатов, как будто это дело его не касалось. Эллери казалось, что мистеру Клифстаттеру не терпится пойти домой и поспать.
– Но, ваша честь… – запротестовал Пакстон.
– Не называйте меня вашей честью, адвокат! – загремел судья. – Вы должны понимать лучше, чем этот фокусник, что дело не стоит и выеденного яйца!
– Ваша честь, моего клиента оскорбили…
– Моя честь – мои глаза! Ваш клиент доставляет кучу неприятностей, из-за него спутан график рассмотрения дел! Меня не волнуют его деньги, вернее, деньги его матери, но я думаю о деньгах налогоплательщиков.
– Ваша честь слышала показания свидетелей, – безнадежно вздохнул Пакстон.
– Оскорбления не было, – огрызнулся мистер Клифетаттер, со злостью глядя на миссис Поттс.
Тэрлоу Поттс вскочил со скамьи.
– Ваша честь! – настойчиво пропищал он.
Пакстон нахмурился.
– Сядьте, Тэрлоу, – зашипел он, – или уходите отсюда.
– Один момент, адвокат, – мягко сказал судья. – Мистер Поттс, вы хотите обратиться к суду?
– Да, я хочу это сделать!
– Тогда обращайтесь.
– Я пришел сюда за справедливостью, – закричал Тэрлоу, размахивая руками. – И что же я получаю? Обиду? Где права человека? Что случилось с нашей конституцией? Ведь граждане имеют право на защиту закона от оскорблений пьяных безответственных лиц! А что я вижу в этом суде? Защиту? Нет! Охраняет мои права суд? Нет! Очистили мое честное имя от гнусных инсинуаций ответчика? Нет!
– Я вас оштрафую, мистер Поттс, – с удовольствием предупредил судья, – если вы не прекратите свои оскорбления.
– Ваша честь, – выступил вперед Пакстон, – я извиняюсь за вспыльчивость и необдуманные замечания моего клиента.
– Стоп! – раздался голос миссис Поттс.
Даже судья вздрогнул от неожиданности.
– Ваше бесчестие, – сказала Корнелия Поттс, – я не могу обращаться к вам как к вашей чести, потому что вы – ваше бесчестие. Я была во многих судах, но никогда за свою долгую жизнь не имела счастья выслушивать обезьяньи шутки, присутствовать на сборище идиотов, которыми руководит старый козел. Мой сын пришел сюда просить защиты, спасти наше доброе имя, но здесь подвергают насмешке нас и наше имя, публичной насмешке…
– Вы закончили, мадам? – задыхаясь, спросил судья.
– Нет! Как много я вам должна за ваше презрение?
– Дело прекращено! Дело прекращено!
Судья выскочил из своего кресла, завернулся в мантию, как девушка, которая неожиданно оказалась обнаженной, и исчез в кабинете.
– Похоже на дурной сон, – сказал Эллери. – Что будет дальше?
Квины и сержант Белли замыкали шествие Поттсов. В коридоре толпились адвокаты, газетчики, зеваки. Вся эта масса людей двигалась к выходу. В вестибюле они оказались рядом: миссис Поттс, Тэрлоу, доктор Иннис, Чарли Пакстон, сержант Белли и Квины.
– Эй, миссис Поттс! – настороженно крикнул сержант.
– Она ненавидит фотографов, – пояснил инспектор.
– Подождите, – сказал Эллери. – Чарли! Кто-нибудь! Остановите ее, ради Бога!
Фотографы притаились в засаде. Корнелия Поттс зарычала, подняла зонтик и бросилась в атаку. Зонтик поднимался и опускался. Один фотоаппарат взлетел в воздух и шлепнулся на пол к удивлению репортера, другой остался в руках своего владельца, но на пол посыпались осколки линзы.
– Пропустите ее! – закричал сержант Белли.
– Джо, что случилось? – спросил кто-то у газетчика, чей фотоаппарат разбился.
Вместо ответа тот рявкнул:
– Ах ты, старая каракатица! Ты разбила мою камеру!
Корнелия Поттс обернулась к нему, протянула две стодолларовые бумажки, влезла в свой лимузин и захлопнула дверцу. Автомобиль дернулся и умчал старую леди.
– Да, такое нечасто увидишь, – покачал головой инспектор.
– Почему репортеры так старались ее сфотографировать? – удивился Эллери.
– Цель оправдана, – сказал инспектор. Посмотри на того парня. Видишь, он стоит у кучи обломков?
Эллери нахмурился.
– Теперь посмотри туда, – продолжал его отец.
Эллери посмотрел по направлению его руки. Репортеры толпились вокруг Тэрлоу Поттса и Пакстона, которые стояли на тротуаре перед зданием суда.
– Да, сэр, – с уважением заметил сержант Белли, – когда вы имеете дело со старухой, то должны ходить на цыпочках.
– Они выглядывают из окна, – сказал Эллери. – Держу пари, что сломанная камера была липой, и Джо мошеннически получил деньги.
Инспектор предложил:
– Вернемся обратно и посмотрим на судью Гривея.
– Послушайте, ребята, – говорил Пакстон, стоя на тротуаре. – Это хулиганство. Вы слышали, мистер Поттс не хочет говорить с вами. Вам лучше уйти.
Адвокат подошел к Тэрлоу и сказал ему на ухо:
– Я уйду, Тэрлоу, клянусь, я уйду.
Кто-то зааплодировал.
– Оставьте меня в покое! – закричал Тэрлоу. – У меня есть, что сказать для печати, Чарли Пакстон! Во всяком случае, о вас. И обо всех юристах. Да, и о судьях и о судах тоже!
– Тэрлоу, предупреждаю вас… – начал Пакстон.
– Плевать! Здесь нет ни капли правосудия! Ни капли!
– Да, малыш? – спросил чей-то голос.
– Нет правосудия, говорит негодующий гражданин, – отозвался другой.
– Он клянется, что разгонит всех адвокатов, судей…
– Что разрушит суды…
– Как вы будете отстаивать свою честь, мистер Поттс, стилетом?
– Или шестизарядником, Тэрлоу?
– Тэрлоу Поттс вступил на тропу войны и вооружен до зубов.
– Молчать! – рявкнул Тэрлоу. – Теперь я возьму правосудие в свои руки!
– Как?
– Говорят, все коротышки вредные…
– Он надеется попасть в глаз…
Один из репортеров спросил:
– Что вы имеете в виду, мистер Поттс, говоря, что возьмете правосудие в свои руки?
– Тэрлоу, – прошептал Пакстон, – будьте благоразумны!
– Чарли, не лезьте не в свое дело, – отмахнулся тот. – Я скажу вам, что имею в виду. Я куплю пистолет и первый, кто меня оскорбит, не долго проживет на свете.
– Ого! Кто-то хочет рассчитаться с Клифстаттером! – засмеялись в толпе.