Выбрать главу

Основным источником работы были бумаги миланского фонда Ромма. Однако кроме них А. Галанте-Гарроне использовал документы, находящиеся в Национальном архиве, Национальной библиотеке и ряде частных архивов Франции, а также микрофильмы корреспонденции Ромма, полученные из Ленинградского отделения Института истории АН СССР (ЛОИИ)[92]. Само исследование было написано по-итальянски, но все цитаты из источников даны на языке оригинала – французском. Кроме того, в приложении автор поместил большую подборку документов из миланского фонда и Национальной библиотеки: письма Ромма Дюбрёлю и Буара 1789–1793 гг., жене и матери 1795 г.; протоколы революционного Общества друзей закона, основанного Роммом при участии П.А. Строганова в 1790 г. Судя даже по этому перечню, нетрудно заметить, что внимание историка было обращено прежде всего к революционной деятельности своего героя. Возможно, это было обусловлено не только научными интересами автора монографии, но и характером источников, находившихся в его распоряжении: основная масса материалов миланского фонда относится именно к революционному периоду жизни Ромма, несколько меньшая – к периоду до 1779 г. (год отъезда в Петербург) и, наконец, всего полтора десятка писем – ко времени его пребывания в России. Отчасти исследователь попытался восполнить этот пробел тщательным анализом писем, направлявшихся различными корреспондентами Ромму за время его жизни в России и оказавшихся позднее в архиве ЛОИИ, однако этот источник дает представление скорее о круге интересов и научных связей Ромма, нежели о его собственной деятельности. Подавляющее же большинство необходимых для освещения данного аспекта документов, находившихся в архивах Москвы и Ленинграда, было не только недоступно итальянскому историку, но даже неизвестно ему, что, впрочем, и не удивительно, учитывая существовавшие тогда в нашей стране ограничения на международные научные связи и, в частности, на обмен научной информацией.

Вот почему годы совместных путешествий П.А. Строганова и его наставника по России и Западной Европе оказались освещены в работе Галанте-Гарроне значительно более скудно, нежели юность Ромма и тем более его участие в революции. Если последнее рассмотрено в мельчайших подробностях с привлечением практически всех известных на тот момент источников по теме, то относительно российского и швейцарского периодов жизни Ромма Галанте-Гарроне в основном вынужден был ограничиться повторением сведений, изложенных еще де Виссаком и теперь лишь несколько дополненных и уточненных. Тем не менее монография Галанте-Гарроне стала заметным событием научной жизни. Показательно, что предисловие к ней написал сам Жорж Лефевр, в то время общепризнанный лидер мировой историографии Французской революции.

Примерно тогда же, что и Галанте-Гарроне, но независимо от него изучением биографии Ромма занялся уже упомянутый выше Рене Бускейроль, тогда еще только начинающий риомский краевед-любитель, ставший позднее одним из наиболее эрудированных специалистов по истории Революции в Нижней Оверни. Вот что он сам пишет о своих первых шагах в науке:

Связанный тесными узами с той же самой деревней, что и Ромм, и будучи приверженцем того же общественного идеала, к какому стремился бы сегодня автор республиканского календаря, я, выйдя в отставку, заинтересовался бурной жизнью «земледельца»[93], который в 1791 г., ссужая семена, вытягивал из нужды среди сотни других крестьян и моих предков – семьи Рибейров и Комбов. Почему бы не воздать должное его памяти с большей справедливостью, нежели это сделал Марк де Виссак, написавший в 1883 г. биографию Ромма, фрагментарную и пристрастную? – подумалось мне. Ради этого я принялся собирать материалы и в 1960 г., чтобы пополнить их, отправился в Милан… Я ликовал, оказавшись у золотой жилы, столь слабо разработанной де Виссаком, когда вдруг узнал, что совсем недавно издатель Джулио Эйнауди выпустил, хоть и небольшим тиражом, довольно объемистую и весьма серьезную работу «Жильбер Ромм, история революционера». Ее автором был советник апелляционного суда в Турине Алессандро Галанте-Гарроне, участник Сопротивления и страстный поклонник Французской революции, уже опубликовавший к тому времени книгу «Буонарроти и Бабеф». Обескураженный этим подкосившим меня известием, я, тем не менее, решил продолжать изыскания до тех пор, пока не встречусь с Гарроне. Он дружески пригласил меня к себе в Турин и подарил своего «Жильбера Ромма» с «чувством глубокой солидарности». Искренне опечаленный моим разочарованием, Гарроне несколькими днями раньше прислал мне письмо, характерный отрывок из которого считаю возможным здесь процитировать: «К моему сожалению, я не знал, что кто-то еще, кроме меня, пишет биографию Ромма, причем имеет для этого гораздо больше оснований, будучи французом и жителем Риома, связанным с семьей Ромма. Думаю, что, несмотря на появление моей работы, вы должны продолжить свое дело. Я отдаю себе отчет, что она далеко не исчерпала тему. Вы можете предложить читателю гораздо более обширное исследование, добавив, убежден, множество уточнений, особенно в том, что касается детства и ранней юности героя. Буду рад помочь вам, по мере моих сил»… Поразмыслив, я отказался от идеи стать третьим биографом Ромма и решил заняться Субрани…[94]

вернуться

92

Ныне – СПб ИИ РАН.

вернуться

93

Самое известное из сочинений Ромма, вышедшее уже после его смерти, называлось «Календарь земледельца» (Calendrier du cultivateur).

вернуться

94

Bouscayrol R. Soubrany ou la Révolution assassinée. Moulins, 1984. P. 11–12.