— Почему, Джо? — вмешалась миссис Бантинг со снисходительной улыбкой. Ей нравилось, что молодой человек с таким рвением относится к работе. А Джо Чандлер, при всей своей солидной неторопливости, был не чужд рвения и относился к служебным обязанностям очень серьезно. В работу он вкладывал весь свой ум и всю душу.
— Потому что с сегодняшнего дня меня тоже привлекли к этому делу. Видите ли, миссис Бантинг, в Скотленд-Ярде все просто кипят. Мы не знаем ни минуты покоя. Мне было отчаянно жалко беднягу, который нес дежурство на той самой улице, где произошло последнее убийство…
— Не может быть, — недоверчиво произнес Бантинг. — Неужели в нескольких ярдах от места происшествия находился полисмен?
В газетах этот факт не упоминался.
Чандлер кивнул.
— Об этом я и говорю, мистер Бантинг! Парень был на волосок от гибели — так мне сказали. По его словам, он услышал крик, но не обратил внимания, поскольку, как вы знаете, в той части Лондона шумом никого не удивишь. В бедных кварталах бурные ссоры не редкость.
— И вы своими глазами видели те самые клочки бумаги, на которых негодяй написал свое имя? — возбужденно спросил Бантинг.
Треугольные клочки серой бумаги с красной надписью печатными буквами: "Мститель", пришпиленные к юбкам жертв, особенно возбуждали воображение публики.
На круглом лице Бантинга выразилось напряженное любопытство. Упираясь локтями в стол, он выжидающе созерцал молодого человека.
— Видел, — коротко отозвался Джо.
— Ничего себе визитная карточка! — захихикал Бантинг, которого эта мысль позабавила до слез.
Но миссис Бантинг налилась краской.
— Этим не шутят, — упрекнула она мужа.
Чандлер ее поддержал.
— В самом деле. Я такого насмотрелся за работой, что никогда не забуду. А что касается серого клочка бумаги, мистер Бантинг, а вернее, — поспешно поправил он себя, — клочков, поскольку, как вам известно, в Скотленд-Ярде их теперь имеется три, от них у меня мурашки бегают по коже!
Внезапно он встрепенулся.
— Поэтому-то мне и дорого время. Придется распрощаться с вашей приятной компанией.
— Может быть, вы останетесь с нами пообедать? — с просительной интонацией произнесла миссис Бантинг.
Но детектив помотал головой.
— Нет. Я перекусил перед тем, как выйти из дому. Вы ведь знаете работа у нас особая. Надсмотрщик надо мной не стоит, и все же, уверяю вас, на безделье времени не остается.
У двери он обернулся и с притворной небрежностью спросил:
- А мисс Дейзи скоро будет в Лондоне?
Бантинг отрицательно покачал головой, но лицо его просветлело. Он без памяти любил свою единственную дочь, жаль только видеться им доводилось редко.
— Боюсь, что нет, Джо. Тетушка (так мы зовем пожилую леди) держит ее на коротком поводке. Прошлым июнем, отпуская дочку к нам на неделю, она была очень недовольна.
— Вот как? Ну что ж, до встречи!
Когда миссис Бантинг выпустила гостя, Бантинг весело заметил:
— Кажется, Джо неравнодушен к нашей Дейзи, а, Эллен?
Но жена пренебрежительно мотнула головой. Нельзя сказать, что она недолюбливала девочку, но ей не нравилось, как воспитывает дочку Бантинга ее двоюродная бабушка, приучавшая подопечную к безделью и праздности. Ее самое выращивали в Воспитательном доме совершенно по-другому (с самых ранних лет будущая миссис Бантинг не знала иного дома и семьи, кроме заведения доброго капитана Корама).
— Джо Чандлер слишком разумный молодой человек. Ему сейчас не до девушек, — бросила она.
— Ты права, — согласился Бантинг. — Времена меняются. В дни моей юности молодые люди не забывали девушек даже за важными делами. Мне просто почудилось, что он волновался, поэтому я так и подумал.
В шестом часу, когда уже горели уличные фонари, мистер Слут вышел из дома, и тем же вечером его хозяйке пришли две посылки. В них была одежда. Миссис Бантинг сразу установила, что она ношеная. Она была куплена у старьевщика — в этом не приходилось сомневаться. Необычное приобретение для настоящего джентльмена, такого, как мистер Слут! Оно доказывало, что он отчаялся вернуть потерянный багаж.
Когда жилец выходил, саквояжа при нем не было — в этом миссис Бантинг была уверена. И тем не менее, несмотря на усиленные поиски, ей не удалось узнать, где он хранится. Не верь миссис Бантинг в свой ясный ум и твердую память она бы решила, что саквояж ей пригрезился.
Но нет же, он существовал! Она ясно помнила, как он выглядел, когда в дверях ее дома впервые появилась странная, причудливая фигура мистера Слута.
Потом мистер Слут поставил саквояж в передней комнате верхнего этажа, забыл об этом и испуганно-злым тоном спросил, где он, — чтобы обнаружить его у самых своих ног!
Впоследствии миссис Бантинг не раз возвращалась мыслями к этому саквояжу, потому что — как ни удивительно — больше она его никогда не видела. Но вскоре она придумала, как объяснить пропажу. Коричневый кожаный саквояж который составлял в тот первый вечер весь багаж мистера Слута, наверняка лежал запертый в нижнем отделении шифоньера, в углу гостиной. Мистер Слут никогда не расставался с ключом от шифоньера. Этот ключ миссис Бантинг тоже долго искала, но, как и саквояж, он бесследно пропал и больше не появился.
ГЛАВА V
Следующие несколько дней протекли без событий, с приятной монотонностью. Жизнь налаживалась. Прислуживать мистеру Слуту было легко, и миссис Бантинг нисколько не утомлялась.
Как выяснилось сразу, жилец предпочитал, чтобы ему прислуживал только один человек, а именно хозяйка. Он доставлял ей минимум хлопот. Работа даже шла ей на пользу. И то, что жилец не походил на других джентльменов, тоже имело свои положительные стороны, поскольку давало пищу для ума и в какой-то мере спасало от скуки. Тем более что причуды мистера Слута нисколько не походили на те утомительные и противные капризы, которые хорошо знакомы всем квартирным хозяйкам и кажутся оригинальными разве что самим жильцам. Вот, к примеру, одна из причуд: мистер Слут не любил, чтобы его беспокоили слишком рано. Бантинг и Эллен завели себе привычку вставать попозже, и им было только на руку, что не приходится готовить жильцу чай в семь или половину восьмого. До одиннадцати мистер Слут почти никогда ничего не требовал.
И все же он был самым настоящим чудаком.
Во второй вечер мистер Слут принес в дом книгу под странным названием "Конкорданция Крудена". Вместе с Библией (миссис Бантинг скоро обнаружила, что между ними существует связь) она составляла единственное чтение жильца. Этим книгам он посвящал каждый день после завтрака (мистер Слут обходился без второго завтрака) целые часы, размышляя над Ветхим заветом и указателем, носящим столь странное название.
Что же касается такого деликатного — и одновременно важнейшего — вопроса, как деньги, то тут поведение мистера Слута удовлетворило бы любую квартирную хозяйку, даже самую взыскательную. Свет не видел второго такого доверчивого человека. Едва успев вселиться, он оставил свою наличность — значительную сумму в сто восемьдесят четыре соверена — на туалетном столике, завернутой в довольно грязные обрывки газеты. Миссис Бантинг была этим обеспокоена. Она даже позволила себе заметить, — в самых осторожных выражениях — что он поступает легкомысленно, просто недопустимо. Но вместо ответа с его тонких губ сорвался резкий смех, который ошеломил не привыкшую к этом хозяйку.
— Я знаю, кому можно доверять, — произнес он наконец, слегка запинаясь (как бывало, когда он волновался). И… И, уверяю вас, миссис Бантинг, когда я говорю с кем-то, особенно с женщиной, — он со свистом втянул в себя воздух, — мне всегда известно, с кем я имею дело.
В скором времени хозяйка обнаружила, что жилец испытывает по отношению к женщинам странный страх и неприязнь. Делая уборку на лестнице и лестничной площадке, она неоднократно слышала, как мистер Слут вслух читал отрывки из Библии, весьма нелестные для ее пола. Но миссис Бантинг и сама была о женщинах невысокого мнения, так что не обижалась. Кроме того, как квартирная хозяйка она считала, что пусть уж лучше жилец ненавидит женщин, чем… чем впадает в другую крайность.