Саша смотрел в сторону парка отсутствующим взглядом, иногда шевелил губами, казалось, о Марине он совсем забыл, а о том, что он хотел расспросить ее о спорте, забыл наверняка и как бы в подтверждение достал пачку папирос и, не спрашивая Марининого согласия, закурил, втянул дым в себя и после непродолжительной задержки задумчиво выдохнул его кольцами и как, видимо, не совсем удачно, поскольку закашлялся. С трудом уняв кашель и как бы придя в себя, посмотрел на Марину и спросил:
— Хочешь, я тебе почитаю свои стихи?
— Хочу, а о чем они?
Саша посмотрел в глаза Марине, что-то там прочел для себя и после непродолжительной паузы сказал:
— Я передумал, не сегодня, как-нибудь в другой раз. Давай лучше выпьем.
Налил себе водки, выпил и снова затянулся папиросой. Опять взгляд его стал стеклянным. Саша курил, стряхивая пепел от папиросы в свой салат. Марина доела мороженое, мелкими глотками допивала лимонад и откровенно рассматривала Сашу. Серые потускневшие глаза, высокий лоб перечеркивали две глубокие морщины, нос с небольшой горбинкой, небритое лицо, рыжеватая шевелюра, когда-то пышная, а сейчас уже не так и с легкой проседью, а когда он подносил ко рту папиросу, бросалась в глаза легкая дрожь пальцев неухоженных рук, рубашка на нем сидела, как с чужого плеча, чистая, но, похоже, никогда не глаженная. Весь его облик говорил о некой запущенности, во всяком случае о неухоженности, видимо, его совершенно не беспокоили внешний вид. Нынешний Саша совсем не похож на тот образ, который был с ней все эти годы и встречи, с которым она так долго ждала. Марина испытывала чувство грусти от безвозвратной потери детской мечты. Этот столик, это кафе и этот Саша — все было в тягость вызывало глубокое разочарование, хотелось встать и уйти. Она посмотрела на висящие на стене часы и с облегчением проговорила:
— Уже девятый час, а мне в девять нужно быть дома.
— Погоди, — встрепенулся Саша, — я тебя провожу. Налил водку в рюмку, в графине оставалось еще немного, одним глотком выпил содержимое рюмки, затем в нее перелил остаток из графина и тут же выпил, порылся в карманах, достал деньги, отсчитал несколько купюр, положил на стол и придавил пустым графином.
— Пошли.
Марина встала и направилась к выходу за слегка покачивающемся Сашей. У дверей стояли официантки, поравнявшись с ними, Саша на ходу обронил несколько слов, девушки принужденно засмеялись, а одна ехидно заметила:
— Что-то сегодня вы рано, или попозже опять зайдете?
Марина слышала, как за ее спиной та же девушка негромко сказала:
— Опять новую подцепил, симпатичная, и чем он их берет?
— Да, наверное, пудрит им мозги стихами, как нам с тобой когда-то.
Всю дорогу Саша молчал. Когда вышли из парка, на развилке Саша уверенно направился по дороге на Шанхай, что не прошло мимо моего внимания «Наверное, он забыл, что меня не знал раньше и не знал, где я живу. По крайней мере у меня, нынешней он об этом не спрашивал. Ну, да ладно, проводит и распрощаемся. Конечно, он по-прежнему красив и в чем-то стал более привлекателен, но мне это безразлично».
Молча дошли до трансформаторной будки.
— Ну вот и все, пришли, дальше я сама, а ты иди по своим делам.
Саша резко повернулся и удивленно посмотрел на Марину, пожал плечами.
— Сама, так сама! Когда встретимся? — и не ожидая ответа продолжил: — Завтра я не могу, работаю, а вот послезавтра свободен, можем куда-нибудь пойти.
— Например, посидим в кафе. — ехидно добавила Марина.
— Нет, — не замечая иронии, произнес Саша, — ведь послезавтра суббота, в клубе будут танцы, давай сходим, — и, немного подумав, серьезно добавил: — А потом можно и в кафе, кстати, ты мне так и не рассказала о своих спортивных достижениях вот там и расскажешь. — И прозвучало это так, словно в этом была исключительно моя вина. — Давай так, в субботу в восемь часов вечера я тебя жду возле танцплощадки, у входа, только не опаздывай. Хорошо?
Само предложение и то, как оно было сделано, вызвало у меня своей неожиданностью и алогичностью растерянность и я, пожав плечами, тихо произнесла: