За спиной зашуршали шаги и раздался раздраженный голос Асада:
— Я проснулся, а тебя нет. Ты почему ушла?
Я с удивлением посмотрела на него и подумала: «Вот как, а ты, оказывается, не очень умен, а жаль!» и молча отвернулась.
— Я тебя спрашиваю!
«Надо же, мне такое в голову не приходило!» — смерив Асада с ног до головы отчужденным взглядом, я холодно спросила:
— Молодой человек, я вас не знаю и не хочу знать, наверное, вы меня с кем-то перепутали, обознались. Отойдите от меня, вы мешаете отдыхать, а впрочем, стойте, я сама отойду и не вздумайте преследовать меня, ни мне, ни вам скандал не нужен! — повернувшись, я медленно пошла вдоль моря. Прекрасного настроения как не бывало, в последние годы я редко ошибалась в людях — и вот досадная неожиданность. В том, что Асад не отстанет, я не сомневалась, но как я буду себя вести с ним, не знала и не хотелось думать об этом. Вот и легкий, курортный флирт, — прошептала я, глядя с легким раздражением на бессмысленные полеты бестолковых, орущих дурными голосами, чаек.
Вернулась в номер, от нечего делать включила телевизор, по всем каналам выступал «лично Леонид Ильич». Выключила, легла на диван. Делать было нечего и делать ничего не хотелось, еще недавно желанный отдых превратился в безделье. «Нет! Так нельзя!». Я решительно встала с дивана, перебрав свой нехитрый гардеробчик, надела широкую юбку из полупрозрачной ткани и к ней предельно открытую блузку. Посмотрела на себя в зеркало, настроение улучшилось, но все еще чего-то не хватало. Ага, прическа! Обойдусь. Сняла заколку-краба и встряхнула головой — «распустила волосы по белым плечам…». Ну, плечи у меня никогда белыми не были, однако из зеркала смотрела озорная довольно симпатичная девчонка. Отошла от зеркала, покрутила головой, а затем юбкой и в целом осталась довольна эффектом. «Ну вот, жизнь налаживается, теперь можно и в свет!»
Все встречные мужчины от юнцов и до стариков задерживали на мне взгляды, меряли с ног до головы и провожали вслед. Если рядом с мужчиной была женщина, она обязательно его одергивала, ставила на место. Мужчины без женщин приветливо улыбались, пытались шутить или предлагали познакомиться. Настроение было прекрасное. Все вокруг было мое и для меня, хотелось от восторга петь, а потом я увидела его. Внешне он ничем особо не отличался от остальных, но по едва уловимым признакам я поняла: он наш и по мою душу. Приветливо улыбаясь, мужчина подошел ко мне, и изменив направление движения, зашагал рядом.
Со стороны казалось, что он «клеит» меня, но на самом деле он тихо сказал: «На главпочтамте до востребования» — и громко добавил: — Девушка, я не хотел вас обидеть, думал познакомиться, но раз не хотите, то…
— Отстаньте от меня, а то я милицию позову, — я говорила нарочито громко и искренне сердито. Поняла, что мой отдых закончился.
Мужчина отстал, а я пошла к сочинскому главпочтамту.
В письме было всего три слова: «Он нам нужен» и приписка: «Отпуск и проживание в номере продлены».
Новое задание не очень противоречило моим желаниям, но одно дело, когда по своей воле, и совсем другое — Хозяин толкает в объятия Асада. Ну да ладно, ведь все идет в приятной последовательности, а не наоборот, надо постараться извлечь максимальную пользу для себя и при этом выполнить работу. Эта комбинация меня неожиданно развеселила, настроение улучшилось.
У двери моего номера лежал букет красных роз. Я улыбнулась: «Нет, это слишком просто, чтобы быть приемлемым». Я открыла дверь, и переступив через цветы вошла в номер.
Вечером я вышла на ставшую традиционной прогулку вдоль моря. Асад стоял на уже привычном месте, в руках он держал большой букет красивых красных роз. Увидев меня, он сделал несколько шагов навстречу, протянул цветы и волнуясь сказал:
— Прости, у меня на родине так нельзя поступать с мужчинами. Понимаешь, я думал, что стал твоим мужчиной, а значит я несу за тебя ответственность, оберегаю тебя, забочусь, но ты должна быть моею, а это значит, что если я рядом, то все свои действия ты должна совершать только с моего одобрения. Это у нас так, у вас все по-другому, и ты мне сегодня это убедительно показала, я понял, получается, что я вел себя отвратительно, очень сожалею об этом и прошу прощения, поверь мне, больше такое не повторится, в знак примирения возьми эти цветы.
Я задержала взгляд на Асаде, похоже, он говорил искренне, наверное, я ему очень понравилась. Замолчал, не сводит глаз с меня и с опаской ждет моего решения.
Ну что за люди эти мужики, он думает, что я возьму этот куст и весь вечер буду таскать его в руках. Я молча обошла Асада и сказала: