На следующий вечер я не то что с нетерпением ждал у костра девушку, но было бы неплохо, если бы она все-таки пришла. Солнце село, стало темнеть, время шло, а девушки все не было, потом я понял, что она не придет. В этот вечер я не отказывался от вина и пил с ребятами наравне. Постепенно становилось все веселее, на гитаре играл один из наших «дедов» и пел довольно похабные куплеты, остальные пацаны пытались подпевать и все хохотали там, где это нужно было по тексту. Неожиданно к костру подошла вчерашняя девушка, но не та, а другая. Веселые парни освободили место на бревне, усадили девушку и дали ей кружку с вином. Девушка выпила пару глотков, нашла глазами меня и тихо сказала:
— К моей подруге приехал на пару дней ее парень и они на его машине куда-то уехали, так что сегодня ей не до тебя. Переживешь?
— Переживу!
— Я так и думала, и еще она попросила, чтобы я взяла над тобой шефство.
— Это как? — с двусмысленной улыбкой спросил я.
Девушка посмотрела в мои глаза долгим взглядом, потом протянула мне кружку.
— Для начала вот так. Пей.
Потом мы с ней сидели рядом на бревне и о чем-то болтали. Девушка временами, как бы невзначай, прижималась к моему плечу, потом прижавшись губами к моему уху, прошептала:
— Давай уйдем отсюда.
Я уже был в таком состоянии, что мне не надо было повторять.
Мы, обнявшись опять пошли по вчерашней дороге и опять было сено, страстные поцелуи и хорошо, что я не знал их имен, а то в порыве страсти мог их легко перепутать. У этой девушки, как и у вчерашней было легкое, я бы даже сказал, легкомысленное отношение к происходящему. Уже подходя к краю села, она со смехом спросила:
— С кем тебе было лучше, вчера или со мной?
— Мне трудно сказать… Не знаю… — я сделала жалкую попытку уйти от ответа.
Девушка, явно забавляясь моим замешательством, подвела итог вечера:
— Все было хорошо, дальше не ходи, я уже дома. Счастливо!
В следующий вечер девушки не пришли. По этому поводу я целый вечер был в центре дурашливых насмешек пацанов. Девушки появились дня через три. Все было, как в первый вечер, потом одна из них, кажется вторая, отвела меня в сторону и прямо спросила, кого из них я сегодня больше хочу. Это был неожиданный вопрос, я заколебался, а потом неожиданно для себя выпалил:
— Все равно, можно и всем вместе.
Девушка рассмеялась:
— Ну нет! Я представить себе не могу это в стоге сена. Ну ладно, если тебе все равно, мы решим сами.
До самого конца нашего пребывания в колхозе я каждый вечер проводил с кем-то из этих безымянных девушек, про себя я их называл Номер один и Номер два.
Гораздо позже я понял, как Ольга и этот месяц свободных половых отношений с двумя незнакомками изменили меня, молодого парня, можно сказать, еще подростка, уничтожили во мне не родившиеся светлые чувства к женщине вообще, не дали им родиться, я стал циником, точнее, законспирированным циником.
Внешне я был такой же, как все, мое поведение, мои суждения не отличались от общепринятых, но в душе у меня поселилась пустота и, как оказалось, основательно, на всю оставшуюся жизнь. Все, что происходило с другими людьми, не важно, хорошее или плохое, не вызывало у меня почти никакого отклика, я активно реагировал только на события, касающиеся меня лично, точнее, моей животной сути.
Без особых событий прошли годы учебы в техникуме, в довольно легком учении, в легких ежевечерних пьянках, в легких отношениях с девушками, а их было немало, причем я не делал никаких усилий, они сами приходили ко мне, но спустя некоторое время, очевидно, сердцем почувствовав мою душевную пустоту, уходили и никто из них не возвращался.
В то время меня это совершенно не беспокоило и даже наоборот, упрощало жизнь.
Летом, на каникулах, будучи дома, я несколько раз поднимался на глей, но Дода я там не встретил, и небо мне не открылось ни разу, да я особо и не жалел, что-то во мне ушло.
Как ни странно, техникум я закончил с хорошими оценками, такими хорошими, что мне предложили продолжить обучение в индустриальном институте на горном факультете, да еще сразу со второго курса, причем без экзаменов, но учеба мне изрядно надоела и я выбрал армию, а там мне, учитывая мою специальность, безоговорочно направили в стройбат. Служилось мне неплохо, поначалу деды пытались меня нагнуть, но всякий раз встречали такой отпор, что в конце концов отстали, а тут еще стало известно, что играю на гитаре и пою, так что стало все проще. Служба в стройбате — это фактически принудительная работа, а она, как известно, малоэффективна, мы днем вроде как работали, подворовывали стройматериалы, продавали за бесценок, а вечером деньги пропивали, горланя песни под мою гитару, иногда ходили к бабам, это были такие бабы, которые за вино позволяли делать с собой что хочешь, и так изо дня в день, и потому время тянулось слишком медленно. Стихи писал редко, не хотелось. Из приятных воспоминаний осталась Инга, так звали библиотекаршу нашей части. Инга была просто девушка, по гражданским меркам не очень красивая, и не уродина, но там, в армии, воспринималась королевой красоты и все мужики заглядывались на нее с единственным желанием, которое коротко сформулировал наш старшина: «Я бы ей вдул», но, насколько я знаю, несмотря на многочисленные ухаживания, реализовать это желание никто не смог и тогда реальность заменила фантазия, мужики хвастались друг перед другом, в подробностях рассказывая, как у них с Ингой было, и в результате за Ингой закрепилась безосновательная репутация, что она блядь.