— Да мне все равно, — тихо произнес Денис. — Как сделаешь, так и ладно.
— Тогда… — Я зарылась в холодильник. — Тогда щи. У меня свекла кончилась. Держи капусту, режь ее вон в миску, а я картошку почищу и зажарку сделаю. Ден? Ты что?
— Ничего, — ответил он, отворачиваясь и примериваясь к ножу. — Дай брусок, нож тупой, как я не знаю… Наточу хоть!
— Точно, как в анекдоте, — фыркнула я. — На, точи. И эти вот тоже, а то я не умею. Вон керамикой пользуюсь, но ей мясо резать нельзя…
Щи из свежей капусты с мясом мы выхлебали вмиг.
— Черт, это, оказывается, так просто, — пробормотал Денис. — Я там заморачивался с какими-то рецептами, а ты раз-раз, и готово! Мама научила?
— Ага, конечно, — фыркнула я. — Дед. Мы когда с ним вдвоем остались, он мне такую школу молодого бойца устроил, что ой-й-й… Я никогда не готовила, Ден, когда родители были живы. Зато теперь могу хоть пироги состряпать, хоть суп какой-никакой, хоть жаркое, хоть пирожные. Не спрашивай, откуда он это умел, говорил, служил снабженцем, ну и…
— Очень вкусно вышло, — после паузы сказал он. — А он…
Я мотнула головой.
— Никого уже, — сказала я. — Ну там тетки какие-то, племянники. А у тебя?
— А у меня почти все живы, — тихо ответил он. — Родители, сестра…
— Да, ты говорил. Ден, как тебя угораздило? — спросила я.
— Авария, — ответил он. — Ладно бы только сам гробанулся, я человека убил. Суд меня оправдал: ночь, мокрая дорога, он выскочил не на переходе из-за грузовика, я не успел среагировать… А я продал свою квартиру и отдал все деньги его жене. Машина мне, сама понимаешь, ни к чему, да ее все равно теперь только на металлолом… Родители на улицу не выгонят, а на жизнь я заработаю.
— А… нога?
— Говорю, я пытался отвернуть. Не вышло, слишком поздно. Очнулся уже в больнице. Говорят, меня спасатели автогеном выпиливали. Но не надо об этом, ладно?
Я молчала.
— Вечер уже, — произнес Денис, поднимаясь. — Я похромаю домой, а то меня хватятся, а я мобильник забыл.
— С моего позвони, — сказала я. — Куда ты пойдешь на ночь глядя? У меня три комнаты, уж тесниться не придется.
Он промолчал.
— Я думала сдавать две, ну хоть приятельницам — подешевле, но все ж лица знакомые, — а потом поняла, что с чужими жить не могу. Хочу вот разменять эту хату, себе однушку купить получше, а что останется — ту сдавать. Но жалко до смерти, я тут выросла… — я отвернулась к окну. — В однушку все книги, все вещи не впихнуть, а эту квартиру я не тяну. Зачем мне одной трешка?
— Вера, сдай комнату мне, — вдруг сказал Денис.
— А?
— Я не могу жить с родителями. Они меня с ума сводят. Я оплачу всю коммуналку и накину сверху, сколько скажешь, — попросил он. — Я зарабатываю неплохо, не смотри, что я калека, голова-то осталась при мне. Тебя я не побеспокою, я тихий, музыку не слушаю, телевизор не смотрю, а если сижу за работой — то в наушниках. Друзей водить не буду, да и нет их у меня, я говорил.
— А что родители-то? — после паузы спросила я.
— Жалеют, — обронил Денис и отвернулся. — Извини, не хочу об этом.
— Ладно, — решилась я. — Оставайся. Средняя комната моя, выбирай любую другую. Постельное белье и полотенце я тебе сейчас выдам, а прочее уж завтра привезешь, да?
— Да уж, без любимой бритвы и зубной щетки я ночь как-нибудь переживу, только правда домой позвоню, чтобы меня не начали по моргам искать.
— Бритву возьми одноразовую, в шкафчике целый пакет, зубная щетка там же. Нет, не вспоминай анекдот про пароходскую, она новая, в упаковке! — засмеялась я. — Пароль на вай-фай сказать?
— Я что, в раю? — серьезно спросил Денис.
— Не знаю, — ответила я, с ужасом понимая, что сию секунду взвалила на себя очень тяжелую ношу.
Через неделю я уверилась, что ноша, в общем, не очень обременительна. Денис терпеть не мог готовить, зато руки у него были золотые, поэтому искрящие розетки и шатающийся рукомойник он живо привел в порядок. Еще он не терпел беспорядка, в той комнате, которую он занял, теперь все сверкало чистотой, зачахшие было растения, которые я забывала поливать, немного воспрянули духом, и даже аквариумные рыбки явно прониклись к постояльцу самыми добрыми чувствами.
Чем он занимается, я не представляла. Видела пару раз на экране ноутбука — а у Дениса был здоровенный и тяжелый, как чемодан, не игрушка, а целая рабочая станция, — строки какого-то кода, и только. Может, он был программистом, может, занимался чем-то еще, главное, исправно платил. Мы и пересекались-то нечасто: я уходила на работу в восемь, постоялец обычно отсыпался до полудня, к работе приступал часа этак в три дня и засиживался чуть не до рассвета. Я и сама классическая «сова», но увы — штатное расписание есть штатное расписание, мне фрилансом не заработать достаточно для жизни!