- А что же слышал ты? - сдвинул брови старейшина.
- Я случайно оказался под столом, - сбивчиво начал Ямар, - Рядом сидело два человека, они меня не видели, и говорили о том, что один из них хочет "пощипать" наше село.
- И они тебя не заметили?
- Ну...- Ямар покраснел - Потом они все-таки заметили...
- Ты убежал? - Фериб вопросительно поднял бровь.
- Нет... Они еще помогли довести Бассама до повозки...
Старейшина, и без того слушавший Ямара без особого терпения окончательно взбеленился.
- О безумное племя! Ты подслушиваешь старших и порочишь честных и порядочных граждан! Чему тебя учила твоя мать!
- Я говорю правду! На нас действительно хотят напасть! - Ямар был готов заплакать.
Фериб неожиданно рассмеялся.
- Это была хорошая шутка паренек. Но не бойся - я напишу султану!
- Но... Ямар широко раскрытыми глазами уставился на старейшину. - Я... правду...
- Пошел вон, негодник! - прикрикнул Фериб, нашедший способ сохранить свое душевное равновесие, - Каждый норовит измыслить себе дело и отвлечь старейшину на всякий вздор!
Ямар потерянно побрел к двери.
Старейшина посмотрел на поникшую фигуру и пожал плечами. Чужая кровь, подумал он, незачем было Хемадир связываться с тем чужаком. Еще немного поразмышляв, пришел к выводу, что слова Ямара - не более, чем дурацкая выдумка. Кому может понадобиться бедная деревня?
Сознательно или нет, но Фериб Хинда избрал самый эффективный способ противодействия словам Ямара. За неделю, остававшуюся до Праздника Весны его никто и не подумал выслушать. Взрослые, прислушавшиеся в первый день, смеялись во второй, а на третий смотрели на его слова как на затянувшуюся и утомительную выдумку. Бассам заявил, что те двое, кто дотащил его до телеги, станут его лучшими друзьями, как только появятся в Бену Башар. И хоть Бассам был пьянчуга, но он единственный жил когда-то в городе, и к его словам прислушивались. А с соседними мальчишками у Ямара даже доходило несколько раз до тумаков.
Даже мать, Хамадир одним вечером сказала ему.
- Сынок, ты бы угомонился! Мало я натерпелась с твоим отцом? Или ты тоже стал таким безумцем и желать странного?
- Мой отец был воином! Поэтому меня не любят!
- Да, в свое время я ошибалась! - резко сказала мать, - Я чувствовала, что он не сумеет стать крестьянином, но я его любила! И хотела, чтобы он был со мной!
- Вместо того, чтобы быть с ним! - выкрикнул Ямар, и выскочил во двор, утирая рукавом неожиданно захлюпавший нос.
Ноги сами принесли его к кузнице, и, подумав, Ямар вошел внутрь посмотреть как работает кузнец - молчаливый сакалиб Дрон. Рослый седовласый северянин был единственным, пожалуй, человеком в Бену Башар, кто хорошо относился к Ямару. Может быть, потому, что сам принадлежал к числу отверженных - кузнецы всегда были сродни колдунам. День и ночь он гремел молотом в своей кузне, почти не показываясь в деревне. Наверное, он смог бы выкупиться, или даже уйти сам - воином сакалиб был опытным - но, видно, идти ему было некуда.
Сейчас Дрон сидел на массивной деревянной колоде у стены, любовно полируя длинный прямой меч франкской работы. Заметив Ямара кузнец приветственно кивнул ему и рукой указал на противоположную стену. Ямар присел, стараясь не задеть что-нибудь из железного хлама, прислоненного к неочищенным от коры бревнам слагавшие стены кузни, и незаметно (как он надеялся) принялся растирать по лицу слезы.
Какое-то время еще Дрон преувеличенно старательно водил точилом вдоль лезвий, а затем негромко спросил.
- Что ты там слышал, в таверне?
Ямара прорвало: к рассказу о подслушанном разговоре добавились и все обиды последней недели, и драки, и недоверие к его словам. В конце своей сбивчивой, прерываемой всхлипами речи, Ямар недоуменно вопросил.
- Ну почему мне никто не верит, почему?
Кузнец несколько раз крутнул меч перед собой, оценивая баланс, и задумчиво посмотрел на Ямара вдоль лезвия. Затем заговорил.
- Видишь ли...людям очень трудно менять свою точку зрения на вещи и события, окружающие их. Они думают, что если они не будут замечать большого мира вокруг себя, то и мир не обратит на них внимание. Им проще считать, что ты врешь, или по-дурацки шутишь - существование деревенского дурачка вписывается в ту категорию, что они себе нарисовали, а вот то, что на них можно напасть - нет. Легче представить деревенского дурака, чем нападение на деревню. Ведь если они тебе поверят, - им придется признать, что мир состоит не только из привычных, но и непонятных вещей, к которым не подходят известные им мерки. А распинаться в своем невежестве - ох как нелегко!
- Дрон, скажи им, а? - Ямар с надеждой посмотрел на кузнеца, но тот лишь покачал головой.
- Тогда безумцем признают и меня, и убедить вообще никого не удастся.
- Что же можно сделать?!
Дрон медленно провел по клинку тряпкой, задумчиво глядя на закатывающееся за двери кузнецы солнце.
- Что-то сделать можем только мы сами, - меч резко свистнул в воздухе, начертив какую-то немыслимую фигуру, - А больше... Я не знаю.