– Ага, после того, как целых двадцать минут тыкала в меня пальцем и ржала. Мне было очень стыдно даже сдвинуться с места!
Смеясь, она покачала головой.
– Потом был случай на беговой дорожке.
Стерва! Ну, зачем было напоминать – особенно, когда я так опаздывала – о том постыдном случае в спортзале, когда я грохнулась физиономией об пол.
Я закатила глаза.
– Обязательно об этом вспоминать?
– Эй, это именно ты грохнулась на беговой дорожке.
– Потому что ты отправила мне фотку чьего-то члена! И до сих пор не сказала, чья это фотка, – заметила я. Упомянутую фотку я помнила слишком хорошо.
– Какой же это был невероятно классный член. – Она вздохнула, взглянув на часы. – Чёрт! Пэй, девочка, шевели булками. У тебя тридцать минут!
– Твою мать! Если опоздаю, сожгу на фиг твою коллекцию «Лубутенов», – зарычала я и, закинув сумочку на плечо, бросилась к двери.
– Тронешь мои «Лубутены» – выброшу твою шоколадную пасту! – заорала она в ответ, когда я переступила порог. – Включая твою заначку под кроватью!
Я застыла на месте.
– Как ты узнала про заначку?
– Встреча, Пэй. Беги уже! – рассмеялась Кайли.
взыграло ребячество, и, прежде чем выйти на июльскую жару, я показала язык своей лучшей подруге.
Вот здорово! На улице пекло, а я на пятнадцатисантиметровых шпильках. Как минимум дня на три моими лучшими друзьями станут горячий душ и лейкопластырь.
Достав телефон, я накатала Кайли эсэмеску.
Я:«Прямо сейчас ты мне ну очень не нравишься».
Она тут же ответила. Словно прочитала мои мысли.
Кайли:«Два слова: шоколад, паста».
Когда у неё было хорошее настроение, её хоть к ране прикладывай.
Я:«Я тебя ненавижу».
Кайли:«Знаю. Взаимно. Не поцарапай туфли. Прибью!»
Я покачала головой. Заметив такси, я махнула рукой, чтобы его остановить. Ха! Такого прежде никогда не случалось. Вероятно, всё дело в обуви. Пожав плечами, я нырнула в машину.
– Куда ехать, мэм? – спросил таксист.
– Угол Двадцать третьей улицы и Мэдисон-авеню. – Я достала из кошелька двадцатку и подняла повыше, чтобы мужчина смог увидеть её в зеркале заднего вида. – Довезёте за двадцать минут, и сумма удвоится.
Отчаянные времена требуют отчаянных мер.
– Есть, мэм, – с большим энтузиазмом ответил он и нажал на педаль газа.
Меня резко отбросило на сиденье, когда автомобиль влился в загруженный поток оживлённого центра Манхэттена.
Чёрт бы меня побрал!
Да я в этом такси копыта откину.
Сдохну здесь, где, вероятнее всего, присутствуют всякие лишние физиологические жидкости.
Окочурюсь, прежде чем состоится самая важная встреча в моей жизни.
– Я сказала довезти за двадцать минут, а не превратить в кучку ошметков, – зарычала я, изо всех сил вцепившись во влажное сидение и съёжившись от страха.
Мы добрались за пятнадцать минут. Как ни удивительно, но я всё ещё была жива после того, как пару кварталов назад мы чуть не врезались в другое такси. Проклятый Нью-Йорк! Я вылезла из машины и после сумасшедших виражей едва не осела на землю. Ничего себе!
– Спасибо. – Я бросила в открытое окно две двадцатки, наблюдая за тем, как водитель сунул их в карман и медленно уехал. – Что чуть не убили, – пробормотала я.
Мой чуть-не-отправивший-меня-на-тот-свет опыт был тут же забыт, когда я повернулась и увидела здание «Блэк Энтерпрайзес». Оно было чертовски огромным. Я насчитала, как минимум, двадцать пять этажей, когда с благоговением окинула его взглядом. Знаю-знаю, это так «по-туристски».
Здание было великолепным. Полностью из матового чёрного стекла и металла, которые опоясывали каждый этаж. Мой взгляд скользнул вниз и остановился на гигантском логотипе «Блэк Энтерпрайзес», расположенном над двумя вращающимися дверями. Название было выполнено прямым жирным шрифтом, а под ним – элегантные завитушки.
Сделав глубокий вдох и чуток набравшись смелости, я пошла к входу, едва не споткнувшись на своих придурошных шпильках. Пройдя через быструю проверку службы безопасности, я поспешила к главной стойке регистрации.
– Добро пожаловать в «Блэк Энтерпрайзес», мэм. Чем я могу вам помочь? – радостно поприветствовала меня красиво накрашенная женщина.
– Спасибо. В десять тридцать у меня назначена встреча с мистером Блэком.
Я подавила хихиканье, заметив её оценивающий взгляд. Это ужасно злило. И, если честно, мне захотелось заехать ей по физиономии, когда она безуспешно попыталась скрыть проявившиеся в голосе сердитые нотки.