— Шифр! — категорически заявил Илья. — Знаю я этих соболей…
Славка подошёл к этажерке с пробирками и склянками, Игорь потянулся к книгам на стеллаже, а Илюха — к биноклю, висевшему на рогах. Да, есть счастливые люди! Цветами они не торгуют, «дармоедами», как тётка Илью, их никто не называет, а бинокли у них — красота! Посмотрел Илья в бинокль Ивана Васильевича — не двоит и приближает здорово. Взглянуть бы с крыши в такой бинокль на город, на Амур, на голубей, когда они взлетают всё выше и выше, а потом разом делают разворот… А вдруг… Вдруг в этом бинокле передатчик или фотоаппарат? Илья оглядел ребят. Игорь листал книги. «В. К. Арсеньев — прочитал он на одной. — Сочинения. Том первый». «Черкасов. Записки охотника Восточной Сибири». «Животный мир Приамурья и Приморья».
— Нет, Илюха, не шпион Иван Васильевич, — заявил он. — Пойдёмте отсюда скорее.
— Это мы ещё посмотрим! — храбрился Илюха, тайком от ребят засовывая за пазуху бинокль. Он решил осмотреть его на чердаке. «Вот бы и вправду в бинокле оказался передатчик!»
Дверь в прихожей открылась, вошёл дядя Николай.
— Вот ключ, дядя Николай, — сказал Илья.
— Ну, молодцы. Выручили, — похвалил дворник. — А теперь пошли.
— А где же Луша? — спохватился Славка, когда они уже были в прихожей.
И правда, ребята и не заметили, куда исчезла Луша. Заглянули в комнату, открыли дверь в кладовку. Славка даже посмотрел под перевёрнутым ведром, и наконец только на кухне обнаружили Лушу.
— Я тут подметаю, — оправдывалась она. — Смотрите, сколько сору.
Илюха хотел дать ей щелчок, да побоялся — ещё заревёт.
Захлопнув дверь, дворник засунул в карман ключ и пошёл относить инструменты.
Никто не видел, что Илюха прихватил бинокль Ивана Васильевича, и он заторопился:
— Ну, ладно — не шпион так не шпион… Я пошёл.
Сейчас, на улице, он уже жалел, что взял бинокль, и успокаивал себя: «Ничего, я его осмотрю и, если не найду ничего подозрительного, — спущу через форточку. Никто и не узнает…»
Игорь шёл домой и придумывал, что бы такое сказать маме, ведь она непременно спросит, почему он мокрый.
Но выдумывать ничего не пришлось: из гостиной слышались голоса — у мамы были гости.
— Игорёк, это ты? — ласково протянула мама, когда Игорь уже успел переодеться. — Поди-ка сюда, посмотри, кто к нам пришёл!
Батюшки! В комнате сидела учительница. Но, видно, она ничего плохого не сказала про Игоря, потому что мама была весёлой.
— Вот он, наш школьник, — говорила мама. — Погулял, а сейчас сядет за уроки.
— Здравствуй! — ответила на приветствие Игоря учительница. — Видишь, какая заботливая у тебя мама. У вас так чисто, и уроки готовить в такой квартире приятно. Правда?
— Ага, — согласился Игорь.
— Ну, веди меня, показывай, где твоё рабочее место.
— Вы знаете, — смутилась мама, — он у меня занимается на кухне…
— Как — на кухне? — удивилась учительница.
— Ну, у него там есть стол у окна. Очень удобно, — убеждала мама.
— Покажите, покажите! — Гостья поднялась. За ней поднялась и мама.
Рабочее место Игоря учительнице определённо не понравилось.
— Как же так? — недоумевала она. — У вас такая просторная квартира, а мальчик занимается на кухне.
— Ну, знаете, — доказывала мама, — ему и здесь хорошо. А пусти его в гостиную… Вы не представляете, что он может там наделать. Правда, Игорёк?
Игорь промолчал. Он просто не знал, что такое он может наделать в гостиной, потому что бывал там нечасто.
Потом Игоря попросили выйти из кухни, и пока он стоял в прихожей, не зная, куда податься, учительница и мама о чём-то потихоньку беседовали.
— Хорошо, хорошо, — говорила мама, провожая учительницу. — Я что-нибудь придумаю.
Вечером, когда папа отпаривал с японских спичечных коробков этикетки (их ему привёз его друг, тоже врач, плававший с туристской группой в Японию), мама пожаловалась:
— Ты представляешь, сегодня была классная руководительница. И она меня тут отчитывала за то, что мальчик делает уроки на кухне!
— Отлично! — отозвался папа, занятый этикетками.
— Да ты думаешь, что говоришь?!
Папа поднял голову от этикеток и, поморгав, посмотрел на маму.
— Пусти вас в гостиную, — разошлась мама, — так вы мне там всё вверх дном перевернёте. Ужас какой!
Отец понял, что сказал не то, что следует, и закивал головой:
— Конечно, мой друг, конечно. Всё перевернём! — И опять уткнулся в этикетки. Потом он осторожно тронул Игоря за руку и шепнул: — Посмотри, это Фудзияма. «Яма» — по-японски «гора». Редкая этикетка…