Нарядил водяник всех дочерей своих и посадил на стулья. Они сидят. Одна же сидит бледна-бледнешенька. Дедушка солдату и говорит: «Скажи, что это твоя богосуженная».
Солдат и сказал. Водянику хоть и жалко ее отдавать, да уж надо было. Стал водяник приданое справлять. Дал тройку лошадей, карету, драгоценные каменья. Дедушка с солдатом посадили невесту в карету, взяли драгоценные каменья и поехали.
Подъехали они к берегу, дедушка взял да девицу и разрезал на три куска. Солдат смотрит да думает: «Вот беда!»
Дедушка же обмыл девицу мертвой водой, потом — живой, и она сделалась жива, да такая красавица, как раньше у матери была.
Вот едут они по улице, все смотрят в окна да дивуются. Говорят: «Солдат какую-то богачиху везет!»
Повенчался солдат с девицей, и приехали они к царю во дворец. Стали пировать. Царица подносит им чарки да как посмотрит на невесту и вскричала: «Охти! Совсем будто моя дочь! Где ты взял ее?» — спрашивает. А солдат отвечает: «У водяника».
Тут царь с царицей узнали свою дочь, поцеловали ее да солдата и поставили солдата царем на царство, государем на государство…
И сказка вся.
Старухина молитва
Одна старуха скупа была; и была у нее икона большая, она каждый день этой иконе молилась. И работник был — парень молодой. Вот старуха встала утром, а он уже спрятался за икону; она и молится: «Пресвятая ты богородица, сохрани и помилуй!» А парень говорит: «Не помилую! Зачем худо работника кормишь!» Старуха опять молится: «Очисти мою душу грешную!» Парень и говорит: «Очищу, очищу». — «И мужа очисти!» — «Очищу, очищу». — «И зятя моего очисти!» — «Успею, так и того очищу».
Старуха ушла, работник старухины деньги, сколько было, обрал и у мужа обрал. А зять в другом доме жил, к тому не сходил. Старуха схватилась — денег нет. «Ах, это, верно, меня господь очистил: ему, доброхоту, занадобилось!»
И стала работника кормить хорошо.
Как бражник в рай попал
Умер один пьяница, и стала его душа стучаться в райские ворота. Подошел к вратам Петр-апостол и спрашивает: «Кто стучится?» — «Я, бражник, желаю с вами в раю жить. А ты кто?» — «Я — Петр-апостол, который имеет ключи от сего царствия славы. Отойди отсюда, здесь бражники не водворяются, ибо им уготована мука вечная». — «А помнишь ли ты, Петр, когда Иисуса Христа на судилище привели, ты трижды от него отрекся? И все-таки ты в раю».
Услышал Петр и отошел в смущении.
Пьяница снова стучится. Пришел к вратам пророк Давид и опять говорит, что бражников сюда не пускают. А тот отвечает: «Помнишь ли, Давид, как ты слугу своего, Урию, на войну услал и там смерти предать повелел, а жену его к себе на прелюбодеяние взял? И все-таки ты в раю».
Отошел и Давид в смущении.
Бражник же в третий раз стучится. Пришел Иоанн Богослов и опять отгоняет: «Иоанн Богослов! — закричал бражник. — Не сам ли ты написал в Евангелии: „Любите друг друга?“ А ныне меня ненавидишь. Либо пусти меня, либо отрекись от того, что написал».
Отошел и Иоанн в сильном смущении. А тут вокруг любопытные души столпились, ждут, чем кончится.
Иоанну неловко, советуется он с Петром и Давидом. И решили они пустить бражника в рай, не то еще больше наговорит о них правды.
Нестёрка
Жил-был Нестерка. У него была детей шестерка. Воровать боялся, милостыню просить стыдился. А раньше барщина была. Три дня в неделю надо было барину работать со своими харчами. Жил Нестерка только своим праведным трудом. От барина никогда без спросу не уходил. Все добросовестно делал.
Задумался Нестерка: «Каким ремеслом прикажет мне бог жить?» Взял в котомочку хлеба и пошел. Идет дорогою лесной, и едет навстречу ему Егорий Храбрый. На сивой лошади, золотые стремена. Нестерка издалека шапочку снял и говорит: «Здравствуй, Егорий Храбрый, золотые стремена!» — «Здравствуй, Нестерка!» — «Куда едешь, Егорий Храбрый?» — «К господу богу». — «Вспомяни у бога меня. Я — Нестерка, у меня детей шестерка, воровать боюсь, милостыню просить стыжусь. А барину надо три дня работать. Чем, скажет бог, каким ремеслом жить?» — «Ладно, — говорит Егорий, — вспомяну!»
Пошел Нестерка назад. Видит — Егорий Храбрый опять едет. Нестерка издалека шапочку снял: «Егорий Храбрый, — говорит, — каким приказал господь ремеслом жить?» — «Забыл, — говорит Егорий Храбрый, — вспомнить». — «Я, — говорит Нестерка, — знаю, что святые о бедных не заботятся, как и богатые… Дай мне тогда свое золотое стремя от коня. Будешь на коня садиться, увидишь— стремени нет, — и вспомнишь обо мне!»