Только он прилег на лавку, как вдруг растворилась дверь настежь, пошел со двора пар, и заговорил сердитый голос: «Русским духом пахнет, ты почто сюда пожаловал?» А с полатей отвечает женский голос: «Не тронь его, болезного доброго молодца; он меня без тебя накормил». — «Ну, — говорит, — коли так, оставайся же жив-здоров, я тебе сейчас санки налажу».
Прошло эдак с час времени, опять растворились двери, и заговорило: «Ты теперь обогрелся и поотдохнул: пора тебе в путь-дорогу».
Простился молодец с хозяйкой, вышел на двор и видит: стоят у дверей чудесные санки с полостью. Сел он в них барином и поехал на Шуньгу, рад, что от сердитого хозяина выбрался подобру- поздорову.
И случилось ему через год быть в Москве, приехал он к трактиру и зашел пить чай. Немного погодя подходит к нему купец и спрашивает: «Скажи на милость, молодец, где ты купил санки, точь-в-точь мои; зимой меня ветром из таких вышвырнуло. Как встал я на ноги — стоит одна лошадь с упряжью, а саней, словно как не бывало, нет».
Тут ему молодец рассказал всю правду, всю истину.
Ночь на Ивана Купалу
У одного барина был холоп кабальный. Вот и вздумал этот холоп на Ивана Купалу в самую ночь сходить в лес, сорвать папоротник, чтобы клад достать. Дождался он этой ночи. Уложил он барина спать, скинул крест, и, не молясь богу, в одиннадцать часов ночи пошел в лес. Входит в лес. Жутко ему стало, раздался свист, шум, гам, хохот, а он хоть и жутко, а идет. Только глядь, а черт с ногами на индейском петухе верхом едет. И это ничего, прошел холоп и слова не сказал. Глядит: вдали растет цветок, сияет, как точно на стебельке в огне уголек лежит. Обрадовался холоп, бегом бежит, уж почти к цветку подбежал, а черти его останавливают: кто за полу дернет, кто дорогу загородит, кто под ноги подкатится — упадет холоп. Не вытерпел он да как ругнет чертей: «Отойдите, — говорит, — вы от меня, проклятые!» Не успел он выговорить, его назад отбросило.
Делать нечего, поднялся холоп, пошел, видит: опять на прежнем месте блестит цветок. Снова его останавливают, опять дергают, он и знать не хочет, идет себе, не оглянется, ни словечка не скажет, не перекрестится, а сзади его такие-то строят чудеса, что страшно подумать. Холоп и знать ничего не хочет, подошел к цветку, нагнулся, ухватил его за стебелек, рванул, глядь: вместо цветка у черта рог оторвал, а цветок все растет по-прежнему, и на прежнем месте. Застонал черт на весь лес. Не вытерпел холоп да как плюнет ему в рожу: «Тьфу ты, чертова харя!» Не успел проговорить, его опять отбросило за лес. Убился больно, да делать нечего.
Вот он встал, идет опять в лес, и опять по- прежнему блестит цветок на прежнем месте. Опять его останавливают, дергают; терпит холоп, тихонько подполз к цветку и сорвал его. Пустился с цветком домой бежать и боль забыл. Уж на какие хитрости ни поднимались черти — ничего; холоп бежит и думать об этом забыл, раз десять упал.
Подбегает к дому, вдруг барин выходит из калитки, ругает холопа на чем свет стоит. «Алешка! Где ты, подлец, был? Как ты смел без спросу уйти?» Струсил холоп: злой был барин у него, да и вышел с палкой. Повинился: «Виноват, — говорит, — за цветком ходил, клад достать». Пуще прежнего барин озлился. «Я тебе дам за цветком ходить, я тебя ждал, ждал! Подай мне цветок: клад найдем, вместе разделим». Обрадовался холоп, что барин хочет клад вместе разделить, подал цветок. И вдруг барин провалился сквозь землю, и цветка не стало, и петухи запели.
Остался один холоп, поглядел, поглядел кругом себя и заплакал, бедняга, и побрел в дом. Входит, глядит, а барин спит и не вставал..
Потужил, потужил холоп, да так и остался ни с чем, лишь только с побоями.
Как мужик счастье искал
Беден, беден жил человек, беден и нужден. А кто посмотрит на него, всякий скажет: «Счастье у тебя впереди!»
И пошел мужик свое счастье искать. Идет по дороге, вдруг видит: лежит сундук, красивенький, золотенький. «Может, золото в сундуке, может, тут мое и счастье», — подумал мужик.
Бился, бился около сундука, а открыть не может. И так, и эдак приступал — еле открыл. Заглянул в сундук, а там — змей. Вылез тот из своей темницы, стал большущий, да и говорит: «Вот я тебя съем, я голодный!» — «Ты что, я тебя освободил — ты меня же и съешь? Добра не помнишь?» — «Должно голодному есть», — отвечает змей. Заспорили они. «Давай, — говорит мужик, — спросим троих, кто встретится, кто из нас прав».