Утром на крылечке была красная бутылка и газета. Заголовок был такой: «В ПОСЛЕДНИЙ ЧАС: ФОЦПА — ПИШИ ПРОПАЛО!»
— Работа у меня летит к чертям собачьим, — сказал я. — Не могу сосредоточиться — все думаю об этой загадке и диву даюсь…
— Я тоже. Непременно надо как-то разузнать.
Я заглянул под чехол. Жалюзи опустились так быстро, что едва не слетели с карнизов.
— Как по-твоему, они обижаются? — спросил я.
— По-моему, да, — ответила Джеки. — Мы же пристаём к ним — просто спасу нет. Знаешь, я готова побиться об заклад, что они сидят сейчас у окон и кипят от злости, ждут не дождутся, чтоб мы ушли. Может, пойдём? Все равно нам пора на автобус.
Я взглянул на домик, а домик, я чувствовал, смотрел на меня — с обидой, раздражением и злостью. Ну да ладно. Мы уехали на работу.
Вернулись мы в тот вечер усталые и голодные, но, даже не сняв пальто, прошли в комнату мистера Генчарда. Тишина. Я включил свет, а Джеки тем временем сдёрнула с клетки кретоновый чехол.
Я услышал, как она ахнула. В тот же миг я подскочил к ней, ожидая увидеть на нелепом крыльце зелёного человечка, да и вообще что угодно ожидая. Но не увидел ничего выдающегося. Из трубы не шёл дым.
А Джеки показывала пальцем на дверь. Там висела новая табличка. Надпись была степенная, краткая и бесповоротная: «СДАЁТСЯ ВНАЁМ».
— Ой-ой-ой! — сказала Джеки.
Я судорожно глотнул. На крохотных окнах были подняты все жалюзи, а ситцевые занавески исчезли. Впервые мы могли заглянуть внутрь домика. Он был совершенно пуст, удручающе пуст.
Мебели нигде нет. Нет вообще ничего, лишь кое-где царапины на паркетном полу с лаковым покрытием. Обои — они выдержаны в мягких тонах и выбраны с хорошим вкусом — безукоризненно чистые. Жильцы оставили дом в безупречном порядке.
— Съехали, — сказал я.
— Да, — пробормотала Джеки. — Съехали.
На душе у меня вдруг стало прескверно. Дом — не тот, крохотный, что в клетке, а наш — ужасно опустел. Знаете, так бывает, когда вы съездили в гости и вернулись в квартиру, где нет никого и ничего.
Я сгрёб Джеки в объятия, крепко прижал её к себе. У неё тоже было плохое настроение. Никогда бы не подумал, что крохотная табличка «СДАЁТСЯ ВНАЁМ» может так много значить.
— Что скажет мистер Генчард? — воскликнула Джеки, глядя на меня большими глазами.
Мистер Генчард вернулся к вечеру на третьи сутки. Мы сидели у камина, как вдруг он вошёл с саквояжем в руках, чёрный мундштук торчал из-под носа.
— Пф-ф, — поздоровался он с нами.
— Привет, — сказал я слабым голосом. — Рад вас видеть.
— Пустое! — непреклонно заявил мистер Генчард и направился в свою комнату. Мы с Джеки переглянулись.
Мистер Генчард ураганом вырвался из своей комнаты, совершенно разъярённый. В дверях гостиной показалось его искажённое лицо.
— Ротозеи наглые! — зарычал он. — Ведь просил же вас…
— Погодите минутку, — сказал я.
— Съезжаю с квартиры! — взревел мистер Генчард. — Сейчас же!
Его голова скрылась из виду; хлопнула дверь, щёлкнул ключ в замке. Мы с Джеки так и ждали, что старик нас отшлёпает.
Мистер Генчард опрометью выбежал из своей комнаты, держа в руке саквояж. Он вихрем пронёсся мимо нас к двери.
Я попытался остановить его.
— Мистер Генчард…
— Пустое!
Джеки повисла у него на одной руке, я завладел другой. Вдвоём мы ухитрились удержать его на месте.
— Постойте, — сказал я. — Вы забыли свою… э-э… птичью клетку.
— Это по-вашему, — ощерился он. — Можете взять себе. Нахалы! Я убил несколько месяцев, чтобы сделать этот домик по всем правилам, а потом ещё несколько месяцев уговаривал их поселиться. Теперь вы все испортили. Они не вернутся.
— Кто «они»? — выпалила Джеки.
Недобрые глаза-бусинки пригвоздили нас к месту.
— Мои жильцы. Придётся теперь строить им новый дом… ха! Но уж на этот раз я не оставлю его в чужих руках.
— Погодите, — сказал я. — Вы… вы в-волшебник?
Мистер Генчард фыркнул.
— Я мастер. Вот и весь секрет. Поступайте с ними порядочно — и они с вами будут поступать порядочно. А весь все же… — и он засветился гордостью, — … не всякий может выстроить такой дом, как им нужно!
Он, казалось, смягчился, но следующий мой вопрос его снова ожесточил.
— Кто они такие? — отрывисто сказал он. — Да Маленький Народец, конечно. Называйте как угодно. Эльфы, гномы, феи, тролли… у них много имён. Но они хотят жить в тихом, респектабельном квартале, не там, где вечно подслушивают да подглядывают. От таких штучек дом приобретает дурную славу. Нечего удивляться, что они съехали! А они-то.. пф-ф!.. они всегда вносили плату в срок. Правда, Маленький Народец всегда платит исправно, — прибавил он.