— Какие следы? Никаких следов.
— Незримые. Или, думаешь, они не остаются?
— Ну! Волков бояться…
— Почему же тогда бежал? Оттуда, куда вас выбросили?
— Так случилось.
— Трус ты, вот что я тебе скажу. Мне негде тебя укрывать. Негде! — Наступило молчание, тяжелое, гнетущее. Павел ходил из угла в угол, потом вдруг остановился. — Поташню помнишь? Вот туда и пойдем, в старые землянки.
Неожиданно возникшее решение казалось ему единственным и спасительным. Туда, на волю, в леса! Затеряться, растаять, исчезнуть… Завтра же, не мешкая.
VIII
Глушане готовились к выходу в поле. Снега растаяли, а там, где они еще сохранились, в ложбинах да в зарослях, их поглощали дожди, — в конце марта они пошли один за другим: присохшие было пригорки снова стали влажными, и председатель Устим Гураль, готовый начать выборочный сев, беспомощно разводил руками:
— В гроб загонит нас небесная канцелярия, чтоб ей ни дна ни покрышки. — И грузно брел по раскисшим дорогам к конюхам, в кузницу, к трактористам.
Николай Грибов, которого в глаза и заочно все называли просто Гриб и который после окончания курсов механизаторов возглавлял это хлопотное хозяйство, всегда встречал его одним и тем же вопросом: где запчасти? Когда будут втулки к цилиндрам, подшипники, кольца, приводные ремни?.. Каждый раз, наслушавшись его упреков, Гураль, который отродясь не имел дела с техникой, кроме разве молотков да зубил (когда-то работал в каменном карьере), удивлялся, как все-таки эти машины работают.
— А вот так и работают, — сердито говорил Грибов. — На честном слове. Не выйдут в поле, тогда увидите.
— Ну, ну, ты, слышишь иль нет, не того, — предостерегал Гураль. — Как, то есть, не выйдут?
— Ведь это же машина, — подключался к разговору Николай Филюк, тракторист. — Не захочет, и дело с концом. Оборвется вот этот ремешок, а без него ни с места.
На том и заканчивались их почти ежедневные беседы. Гураль уходил, а Грибов с хлопцами закуривали еще по одной и неторопливо принимались за ключи, молотки, чтобы вдохнуть жизнь в непослушные железки. Досталось им наследство! Из двух тракторов ни один не работает нормально.
А Гураль тем временем уже беседовал с конюхами. С ними и разговор проще, и надежд на них именно сейчас, в эту ненастную пору, больше: трактор вряд ли взберется на размокшие пригорки, а лошадки потихоньку-потихоньку, глядишь, и одолеют: вспашут и засеют полоску-другую.
Крышу над конюшней после пожара заканчивают, осталось лишь покрыть, а поскольку новых материалов нет, решили воспользоваться старыми — жесть хотя и подгорела, но все же малость послужит.
— Вот чтоб ему, поджигателю этому, руки вот так скрючило, — говорит, выпрямляя лист железа, Никита Иллюх.
Жесть извивается, каждый удар деревянного молотка эхом откликается в противоположном конце помещения.
— Скрючит, Никита, — уверяет Устим, — Не только руки скрючит, но и голову свернет…
— Так ничего и не слышно: кто, зачем? Не с неба ведь огонь.
— Не с неба, — спокойно и как-то даже равнодушно отвечает Гураль, переходя от одних яслей к другим и, будто невзначай, осматривая сбрую.
— Видать, не добили мы их, Устим, — продолжает Иллюх.
— Видать, — соглашается Гураль и совсем по-иному, тверже, спрашивает: — Чьи?
В руках у него вожжи — старые, видавшие виды, кое-где они изрядно истрепаны. Устим поднимает их перед собой, пытается разорвать, однако это ему не удается.
— Зря стараешься, — бросив молоток, подошел Иллюх. — Они даже Иуду выдержат. И не одного.
— Иуду, может, и выдержат, для него и такие в самый раз, а для нас с тобой, для дела, не подходят. Так чьи же? — допытывается Гураль.
Роман Гривняк и еще несколько мужчин, которые, увидев председателя, спустились с крыши, потерли с холоду руки, заулыбались.
— А чьи же? — решительно промолвил Иллюх. — Раз не рвутся, знать, мои.
Мужчины засмеялись громче.
— В самом деле, я и не догадался, — в тон ему сказал председатель. — Ты того… Буду проверять перед выходом, чтоб не стыдно было. В партизанах наряд за такое схватил бы…
— То в партизанах, там… военное положение.
— Будешь иметь его и здесь, — и, обращаясь ко всем, Гураль добавил: — На вас, хлопцы, надежда. Техника — сами видите, да и куда сейчас, к примеру, трактором… Стало быть, вы первыми и пойдете.
— Не привыкать, Устим. Пойдем, если надо. Только бы слякоть эта притихла да солнышко выглянуло.
— Дал бы всевышний…