— Это все ваши? Много. На маневры не похоже.
— Не похоже, пани Софья. И не расспрашивайте меня больше, прошу вас.
— Боитесь?
Павло не ответил. Лишь через несколько минут добавил:
— Под честное слово скажу вам — дальше мы не поедем. Уже получено распоряжение. Нас, наверное, пошлют усмирять… — И вдруг остановился, спросил ее: — Что, в селе в самом деле бунтуют?
— А что бы вы делали? Работали за бесценок, а потом с голоду пухли? Или как?!
Жилюк покачал головой.
— Не знаю. Этот вопрос не для меня. — И, вероятно, чтобы изменить тему разговора, спросил: — О Степане ничего не слышно?
— Нет, — не задумываясь ответила Софья. — Этой весной Глуша чуть с голода не вымерла, — продолжала она. — Где же справедливость? Федора Проца убили, вашего отца пустили чуть живым. Штрафы, экзекуции… А вы спрашиваете, бунтуют ли села. Удивляться надо — как до сих пор терпели?
— Тише… ради бога! — Он вежливо взял ее под руку.
В самом деле: не слишком ли она? Софья умолкла. Тропинкой над рекой вышли к мосту и главной улицей пошли обратно. Солнце садилось где-то за лесами, которые тянулись огромным сплошным массивом за Турийскими болотами.
— Вы когда домой? — спросил Павло. — Завтра? И мы, вероятно, завтра двинемся. В каком направлении, не знаю, но думаю, мне можно будет повидать своих. А сейчас не пускают.
— Что-нибудь передать вашим? — спросила Софья.
— Да что? Приеду — тогда обо всем и поговорим.
Чем ближе подходили к центру, тем люднее становилась улица. Встречаясь со старшими офицерами, Жилюк каждый раз приветствовал их, чувствуя себя неловко рядом с девушкой.
— Может, сходим в кино? — предложил он.
— Спасибо, я сегодня с дороги, устала.
— А где вы остановились? Что ему ответить?
— У знакомой. Она в инспекторате работает. Все гостиницы заняты военными.
— Это далеко? Я вас провожу.
Софья назвала адрес своей старой знакомой. Не виделась с ней уже лет пять. Может, ее и совсем там нет. Но какое это имело значение в данной ситуации? Ей надо было как-то вежливо оставить Павла. Они прошли еще немного, почти до городского кладбища.
— Вот тут мы и расстанемся, — остановилась Софья у деревянного, со ставнями домика. — Спасибо. До встречи, так?
Павло крепко пожал ее маленькую руку.
— Если на днях не буду, передайте поклон, — попросил он, — скажите, что видели, жив, здоров.
Голос его звучал печально.
В аптеке, к которой Совинская, чтоб не привлекать к себе лишнего внимания, подъехала на извозчике, было несколько посетителей. Софья подождала, пока они получили свое лекарство, и подала рецепт. Аптекарша долго вертела бумажку, молча о чем-то думала, что-то подсчитывала, наконец поняла, извинилась и вышла в соседнюю комнату. Через минуту вернулась, попросила подождать. Еще через несколько минут из комнаты вышел заведующий. Повертелся у витрины и, подойдя к Софье, шепнул:
— Пароход отходит в восемь утра.
Софья встрепенулась, но мгновенно подавила волненье.
— Вы ошибаетесь, сударь, не пароход, а поезд, — ответила она, — и… — выдержала паузу, изучая незнакомого, вопросительно смотрящего на нее, — и не утром, а вечером.
Теперь они с приязнью, без подозрений и предосторожности, взглянули друг на друга, улыбнулись.
— Ну, здравствуйте, — первым подал руку мужчина. — Пойдемте со мной.
Софья глазами показала на аптекаршу: мол, как она?
— Пошли, пошли! — взял он ее за локоть.
В комнатке, куда они вошли, сильно пахло разными травами, лекарствами. С непривычки у Софьи чуть-чуть закружилась голова, и она поспешила сесть.
— Слушаю вас, товарищ…
— Совинская, — отрекомендовалась Софья. — Софья Совинская из Великой Глуши. — И, уже не ожидая от него приглашения к разговору, продолжала: — Мне нужно встретиться с кем-нибудь из секретарей окружного комитета.
— Так, — равнодушно сказал аптекарь, переставляя наполненные жидкостью пробирки. — Вы можете подождать?
— Как долго?
— Ну, хотя бы… хотя бы, пока он, — аптекарь переливал жидкости, — пока он придет сюда. — И снова сдержанно улыбнулся.
— Конечно, — ответила Софья.
— Тогда подождите. Берите вон журналы, газеты. Может, выпьете чаю?
— Спасибо, я недавно пила.
— Не хотите, значит? Хорошо. — Тонкими белыми пальцами он быстро орудовал пробирками, смешивал, взбалтывал жидкости, разглядывал на свет, наконец вылил лекарство во флакончик. — Вот и все, готово. Вы не видели, как приготовляют лекарства? Нет? Ну, так будете знать, чем мы вас иногда потчуем. — Он быстро вымыл руки и начал одеваться. — Что передать? Какие дела? — Голос его зазвучал тверже.