— Здравствуй, Скотт.
— Вы сбежали из тюрьмы?
Она кивает.
— Хотела посмотреть шоу. У них в тюрьме нет телевизора, представляешь?! Эдди собирался навестить меня в тюрьме, но так ни разу и не пришел. И все из-за этого бесовского ящика. А вот и он, кстати.
— Эдди, — говорю я, обозревая его подбородок снизу. — Тебе понравилось наше шоу?
— Дерьмо на палочке. Лучше бы я дома остался, посмотрел бы его по телику.
— Но это лучше, чем телик, Эдди. Это реальная жизнь. — Вид у него озадаченный, и я поясняю: — Реальная жизнь лучше, чем телевизор, Эдди.
— По мне так, как ни крути, все — дерьмо.
— Что, вообще все?
Он кивает.
— А костюм мистера Бинго? Тоже дерьмо?
Эдди морщится. Он явно не понимает, о чем речь.
— Ты вообще знаешь, кто такой мистер Бинго? — говорю я, указывая глазами на сутенера из нашего пригорода.
Эдди молчит, но, судя по его виду, знает.
— Ты говоришь, все-дерьмо, — поддразниваю его я. — А как же костюм мистера Бинго? Тоже дерьмо?
Эдди смотрит на мистер Бинго, потом — на его делового партнера Обезьяна Клешню, который делает всю обезьянью работу.
— Нет, — говорит Эдди. — Очень хороший костюм. Не дерьмо.
Мистер Бинго похлопывает меня по плечу.
— Я как раз говорил Обезьяну: «Эти танцовщицы — просто не девочки, а конфетки». Да, Обезьян?
Обезьян кивает.
— Джим мне все рассказал. Как ты спас мою девочку с побережья, — говорит мистер Бинго, поправляя галстук. — Она убежала, а ты ее спас. Там, на море. Обезьян, сигару.
Обезьян Клешня по прозвищу Обезьяньи Ручки достает из кармана сигару, зажигает ее и передает мистеру Бинго.
— Еще одну. Для моего друга.
Обезьян Клешня зажигает вторую сигару и передает ее мне своими обезьяньими ручками.
— Я могу что-нибудь для тебя сделать, Скотт? Для тебя — все что угодно. Я твой самый ярый фанат. Да, Обезьян?
Да нет, думаю я про себя. Мой самый ярый фанат — это Спот Плектр, основатель фан-клуба Скотта Спектра. Как я уже говорил, Спот Плектр — не настоящее имя. Он изменил свое имя, потому что хотел быть похожим на меня. Он копирует меня во всем. Даже одевается точно как я. Рыжий от рождения, он перекрасился в блондина, искусственно выпрямил волосы и ходит с длинной растрепанной челкой. Сегодня на нем очки, самые стильные из существующих на данный момент на потребительском рынке, штаны с узором «миллиметровка» и антистатические не скользкие носки. Все — в точности как у меня. Вплоть до туфель в виде космических кораблей.
Тут я должен внести поправку: Спот Плектр был моим самым ярым фанатом, а теперь я уже и не знаю… Весь вечер он ходил мрачный, явно хотел со мной поговорить. А когда все же набрался смелости подойти, не сумел сформулировать ни одной фразы — так он был взбешен.
— Как я понимаю, тебе не понравилось шоу.
— Ты продайся — Он снимает свои очки, самые стильные из существующих на данный момент на потребительском рынке, и швыряет их на пол. — НФ-канал — это канал научной фантастики. — Он буквально кипит праведным гневом. — А это, — он указывает в потолок, видимо, имея в виду главную студию несколькими этажами выше, — это не научная фантастика.
— В каком смысле?
— Научная фантастика — это фантазия, вымысел. С научным уклоном, — говорит он, наступая на свои очки, самые стильные из существующих на данный момент на потребительском рынке. Очки не ломаются, и он наступает на них еще раз. Очки не ломаются. — А это, — беснуется он, — не научная фантастика. Это легкая развлекательная программа. С ударением на «легкая».
— Это, безусловно, научная фантастика. Я так думаю.
— Ну и где там наука?
Я задумчиво закусываю губу.
— Призрак.
— Призрак — это ужастик.
— Танцовщицы.
— Порнография.
— Боб Забавник.
— Комедия.
Я снова закусываю губу.
— Мне надо кормить семью. Через час, — говорю, глядя на свои высокотехнологичные часы и быстро подсчитывая в уме, — я буду папой.
— Ты продался. Фан-клуб Скотта Спектра прекратил свое существование. Завтра же я бреюсь на лысо. И возвращаю себе свое имя. Саймон Конь.
Я с трудом подавляю смешок.
— Конь? Твоя фамилия — Конь?
— И что?
— Надо вас познакомить с Джимом. Ему понравится. Конь Саймон и Жираф Джим.
— Что-то я не врубаюсь.
— Звериные фамилии, — говорю я, давясь от смеха. — Джиму это понравится. Пойдем, я тебя с ним познакомлю.
Он неохотно плетется за мной к барной стойке, где Джим просидел целый вечер в компании какого-то мужика. Кстати, только теперь до меня дошло, что Джим и вправду весь вечер просидел у стойки в компании этого самого мужика. Я всегда подозревал, что Джим — гей. И вот доказательство. Я подхожу к Гарри, который сидит на другом конце стойки, и легонько хлопаю его по плечу.
— Джим — гей, Гарри.
Гарри молчит и вообще не глядит в мою сторону.
— Прости, это было невежливо. Гарри, с тобой все в порядке?
— Ты знаешь, кто это?
— Нет. А кто?
— Это Макс Золотце с Платинового канала.
Я смотрю на собеседника Джима.
— Он, как только пришел, сразу взялся обхаживать Джима. И все это время они сидят, разговаривают.
Я сажусь рядом с Гарри на свободный высокий табурет.
— Гарри, Джим с нами. Он подписал контракт на десять лет. Я при этом присутствовал.
— Посмотри на его передние ноги.
Я смотрю на передние ноги Джима.
— Он положил их на стойку.
— Посмотри повнимательнее.
— Ну хорошо. Он засунул их в стойку. Джим — призрак, Гарри. Он умеет проходить сквозь стены. Вообще сквозь любые предметы.
— И ты думаешь, призраку есть дело до какого-то там контракта?
Я пожимаю плечами.
— НФ-канал благополучно накрылся, Скотт. Без жирафа Джима не будет никакого шоу «Жираф Джим представляет». А без варьете-шоу «Жираф Джим представляет» не будет никаких денег, — говорит Гарри. — Эта сцена с копытоустойчивым покрытием. Знаешь, во сколько она обошлась? В бюджет сезона «Космонавта в космосе». Не серии, Скотт. Сезона.
— Гарри, НФ-канал — это целая организация. Часть единого телевещания.
Гарри качает головой.
— НФ-канал — это бизнес. Вернее, был.
— Но, Гарри, у меня же семья. Жена, ребенок…
— Счастливчик, — говорит Гарри, вставая. — У меня нет вообще ничего.
Гарри прав. Я счастливчик. У меня есть жена и ребенок. То есть ребенок не то чтобы есть. Но уже скоро будет. Я только надеюсь, что он все-таки подождет, пока я не приеду домой. Хотелось бы все-таки поприсутствовать при его появлении на свет.
Я собирался поехать домой на такси и списать это в счет представительских расходов, но Гарри заморозил все средства на мои представительские расходы, так что приходится ехать на метро и добираться от станции пешком. Выйдя на угол нашей улицы, я звоню Воздержанье с мобильного.
— Воздержанья, как там ребенок? Уже родился?
— Пока нет, но уже на подходе. Давай быстрее, Скотт, а то опоздаешь.
— Я уже скоро. Я поехал на метро. Поезд сломался в тоннеле, и пришлось выходить и толкать.
— Надо было взять такси.
Я молчу. Просто слушаю дыхание жены и свое собственное дыхание.
— Надо было взять такси, Скотт. Почему ты не взял такси?
— Никаких такси нет. — В известном смысле их действительно нет. Никаких. — Воздержанья, а ты бы любила меня по-прежнему, если бы у меня не было денег?
— Конечно, любила бы. А почему ты вдруг спрашиваешь? Хочешь уволиться с НФ-канала? Мы с доктором Яблочко смотрели шоу. Да, доктор Яблочко?
— Да, — слышу я голос доктора Яблочко. — Шоу просто отменное. Так, погодите, — говорит он деловито, — похоже, ребенок пошел.
— Задержите его. Я сейчас, — говорю я, возясь с ключом от входной двери. Ключ не войдет, не повернется в замке… ключ входит и поворачивается, дверь открывается, и я вхожу в дом.